В 6 часов утра 14 числа Суворов выступил из Госпиталя, соединился у деревни Урзерн с Розенбергом и продолжал движение вниз по р. Рейсе. С версту дальше, дорога по правому берегу врезывается в утесы, отвесно спускающиеся в русло реки, так что сообщение идет пробитым в скалах туннелем, который называется Урнер-Лох и имел в то время 80 шагов длины при 4 шагах ширины. Несколько ниже по течению реки, дорога лепится в виде карниза по отвесной скале и круто спускается к арке Чертова моста, который составляет с нею прямой угол. На этом пространстве Рейса несется как бы в щели или трещине, между нависшими над ней горами; вода имеет большое падение и низвергается несколькими водопадами; поток ревет, покрытый пеной, и рев его слышится далеко кругом. Центром этой дикой, величественной картины служит Чертов мост, смело переброшенный над пропастью, на высоте 75 футов от воды. Мост, длиною около 30 шагов, состоял из двух каменных арок; большая соединяла правый берег с выдающеюся скалою левого, малая связывала эту скалу с левым берегом. С моста дорога делает опять крутой поворот; продолжая извиваться лентой по ущелью, она несколько раз переходит с одного берега на другой и только перед деревнею Гешенен вырывается из мрачной трещины на свет Божий. Если бы ряд этих узких проходов был защищен хотя небольшими, но достаточными силами, особенно артиллерией, и оборона велась энергически, то атака решительно не могла иметь успеха, а дурно соображенная повела бы и к большим потерям. К счастию, распоряжения атакующего были хороши, а оборона республиканцев слаба 8.
С рассветом Розенберг начал наступление, согласно полученному приказанию. Впереди шел Милорадович, за ним остальные войска дивизии, потом Дерфельден. Французы занимали левый берег реки; их было немного, никак не больше двух батальонов, вероятно из числа разбитых накануне при Урзерне; можно также заключить из сличения разных описаний, что республиканцы имели всего одно орудие, а если и несколько больше, то из самых мелких калибров. В надежде ли на неприступность позиции, или вследствие позднего прибытия к месту обороны и неизбежной суеты, но только они не подготовили разрушение моста до появления атакующих и не препятствовали их наступлению вплоть до Урнер-Лоха. Небольшой передовой отряд с пушкою оставлен был впереди моста для обороны этого туннеля; тут собственно и началось дело. Как только голова передового русского батальона втянулась в туннель, передовой французский отряд встретил его ружейными и пушечными выстрелами. Форсирование прохода повело бы к значительным и напрасным потерям, поэтому для облегчения фронтальной атаки произведены были два фланговые движения: отряд в 300 человек послан вправо, в горы, над Урнер-Лохом; другому, человек в 200, приказано перебираться чрез каменистое ложе Рейсы на ту сторону и угрожать флангу и тылу французской заречной позиции. Оба эти маневра принадлежали к числу таких, которые вызываются только крайностью, но оба они, благодаря энергии войск, удались вполне. Майор Тревогин с 200 егерями спустился к руслу с огромными усилиями и, одолевая еще большие трудности, стал перебираться через Рейсу. Вода была не глубока, по колено и лишь местами по пояс, но главная опасность заключалась в быстроте течения. Добравшись до берега, люди стали карабкаться вверх по крутизнам, на вид совершенно недоступным. В виду удачи этой рискованной переправы, послан по следам смелой команды целый батальон, который, не без потерь конечно, перешел реку длинным фронтом, так что на той стороне очутилась довольно значительная сила. На переправу и затем на движение в тыл и фланг французской позиции по скалам, потребовалось не мало времени, так что колонна полковника Трубникова, посланная в обход Урнер-Лоха, исполнила свою задачу раньше.
Едва показались его люди на склонах утесов позади туннеля, Французы пришли в смятение и второпях стали разрушать мост. Так как большая арка, над самым потоком, была конечно более капитальной постройки, чем малая береговая, то принялись за последнюю, что было и сподручнее, потому что она находилась на французской стороне. Передовому французскому отряду приходилось теперь думать о собственном спасении, а не об обороне туннеля; надо полагать, что часть его успела перебраться на левый берег, а другая осталась на правом отрезанною. Передовой русский батальон, заметив у Французов суету, возобновил атаку, беспрепятственно прорвался чрез Урнер-Лох и бросился на отрезанных Французов в штыки. С противуположного берега открылся по нем огонь, но слабый; Французы передового отряда частью были переколоты или сброшены в реку, частью искали спасения, спрыгивая с утесов и пытаясь перебраться по руслу, что однако могло удасться немногим. Пушку свою они впрочем спасли от русских рук, сбросив ее в реку. Русские кинулись к мосту; главная арка оставалась не тронутой, но вместо второй арки, зиял широкий и глубокий провал: Французы уже успели, несмотря на огонь русских стрелков правого берега, преградить наступающему неприятелю путь.
Завязалась перестрелка между обоими берегами, которая не придвигала дела к исходу, так как исправлять мост под выстрелами в упор было невозможно. Но к этому времени, переправившиеся в брод на французскую сторону части русских войск успели одолеть путь по горным высям левого берега и начали спускаться к мосту. Они представляли внушительную силу, потому что с ними случайно сошелся тут генерал Каменский, получивший еще с вечера приказание перебираться чрез хребет Бетцберг и следовать за Лекурбом, для обхода Урнер-Лоха и Чертова моста. Французы не могли дальне держаться в этом месте и стали отступать, а русские войска левого берега под начальством Каменского их преследовали. Отступление сделалось для Французов неизбежным еще и потому, что согласно общему плану похода, австрийский генерал Ауфенберг, спустившись с Дисентиса долиною Мадеран, занял Амстег на Рейсе, выбив оттуда незначительный французский отряд, и таким образом очутился у Французов в тылу. Хотя Лекурб заставил Ауфенберга отойти по долине Мадеранской, но Австрийцы все-таки оставались вблизи, сохраняя угрожающее положение.
Как только обнаружилось намерение Французов ретироваться от моста, Русские правого берега бросились вперед и принялись за устройство на скорую руку перехода чрез разрушенную арку. Разобрали ближний сарай, притащили бревен и досок, перекинули их чрез провал и стали укреплять чем попало; майор князь Мещерский 1-й употребил для этого свой офицерский шарф, а за ним и другие офицеры сделали тоже самое. Когда перекинутые чрез обвал зыбкие и узкие мостки изобразили собою некоторое подобие переправы, храбрецы стали переходить, помогая друг другу; некоторые оборвались и расшиблись, другие были убиты или ранены, так как отступающие Французы все еще обстреливали мост. Скоро французские выстрелы замолкли или не долетали, и временная переправа сделалась удобопроходимее, но едва ли она способствовала усилению преследования, потому что требовала много времени для малого числа людей; сборный отряд Каменского был Французам страшнее и опаснее. Приступлено было тотчас к основательной поправке поврежденной части моста пионерами, и в 5 часу дня вся задержанная колонна русских войск двинулась вперед 10.
Дело у Чертова моста продолжалось довольно короткое время и не причинило больших потерь ни той, ни другой стороне, но надо полагать, что у Французов выбыло из строя все-таки больше, так как часть их передового отряда была истреблена, и отряд Каменского уложил свыше 200 человек на горах и вдоль дороги. Малая потеря атакующего зависела от хорошо скомбинированной атаки и от слабой обороны, которая в свою очередь обусловливалась недостаточными средствами Французов и быстрым наступлением Русских. Эта слабая оборона и в особенности неполная порча Чертова моста, дали некоторым повод заключать, будто Лекурб заманивал Суворова глубже в долину Рейсы, откуда Русским не было выхода и где они должны были поэтому погибнуть. Соображение это страдает натянутостью, потому что Лекурбу было вовсе не до грандиозных замыслов: он сам рисковал быть отрезанным и окруженным и заботился единственно о том, чтобы выйти из своего затруднительного положения.