Князь Аркадий Суворов жил недолго. Находясь на военной службе в чине генерал-лейтенанта и начальствуя дивизией, он 26 лет от роду утонул в Рымнике в 1811 году. Это был высокого роста, стройный, белокурый красавец, обладавший приятным голосом и замечательной физической силой. В глазах его светился природный ясный ум, искрились благородство, честность и прямодушие, на языке всегда было острое, меткое слово. Душа его не знала страха ни в каких случаях и обстоятельствах; смелость и беззаветная храбрость его изумляли и приводили в восторг самых отчаянных смельчаков. Эти душевные качества и вся его природа производили чарующее действие; его невозможно было не уважать и в особенности не любить. Если прибавить сюда обаяние великого имени, то можно принять на веру свидетельство современников, что Аркадий Суворов был идолом офицеров и солдат, и что его преждевременная кончина сопровождалась искренним сожалением армии и всего русского общества. Но при всех своих огромных и симпатичных достоинствах, он имел и темные стороны. Воспитанием его управляли или неумелые, или чужие люди; учился он кое-чему и кое-как и мало чему выучился; 14-ти лет находился уже при дворе, а потом делал с отцом Итальянскую и Швейцарскую кампании; не лишен был охоты к чтению, но не имея руководящей мысли, мало что от этого приобретал. Господствующею страстью в нем была карточная игра, а за нею охота; вел он жизнь самую беспорядочную; шумные беседы, кутежи, сумасбродные проказы тянулись, чередуясь, непрерывною нитью, и довели его до несправедливой репутации развратника. Никому не делал он заведомого зла, но за то много терпел от других; пользуясь его бесконечной добротой и благородством мыслей, люди темной нравственности, даже просто мошенники, обманывали и обирали его самым наглым образом, так что из всего доставшегося от отца состояния, ко времени кончины Аркадия едва уцелело 1500 душ 22.
Весьма вероятно, что Суворов, имея при себе сына несколько месяцев подряд, заметил в нем беспорядочные склонности, если не знал о них раньше, и задумал прибегнуть к женитьбе, как к радикальному средству. Молодость лет в таком случае не только не могла служить препятствием, но напротив оправдывала спешность меры. Было у Суворова это соображение или нет, во всяком случае ему не удалось исполнить своего намерения. В Праге дело было решено на словах, не оформлено и не закреплено документально; траур в семействе невесты отсрочивал совершение брака на 4 месяца; для составления брачного акта требовалось многое разъяснить и приготовить, например нужно было получить от Государя будущей княгине Суворовой право выезда из России за границу в свои владения 23. А между тем Суворов-отец вскоре, захворал и к тому времени, когда кончался траур герцогини Саганской, умер; следовательно бракосочетание опять отсрочивалось. Но так как с кончиной генералиссимуса, исчезла главная движущая сила во всем этом деле, то оно и расстроилось.
Суворов ни разу не был вместе с сыном столько времени, как в эту войну. Полюбил ли он его сильнее прежнего, или мог уделять ему больше внимания, но только в переписке по домашним делам с Хвостовым из-за границы, интересы Аркадия занимают видное место, и Суворов как бы объясняет это, говоря, что хочет устроить будущность своего сына, оставив ему все в порядке. А между тем это было трудно, потому что напоминая своему неизменному поверенному о заканчивании или ускорении хода старых дел, он вместе с тем возбуждал и новые. Старые дела состояли в исках (вероятно Ворцеля, Выгановского и кобринских офицеров), в уплате кое-каких долгов; новые - в покупке новых имений, в обмене старых. Суворову пришла мысль - обменять кобринские деревни на какие-нибудь другие, в коренных русских губерниях, ибо - "русский князь, русские и деревни надобны". Затем указано Хвостову прикупить к кончанскому имению небольшое соседнее, да еще другое, большое; впрочем "предавалось это мудрости" племянника, так как он, Хвостов, может выдумать и что-нибудь получше. Народилось и еще одно новое дело. Когда задумана была сложная операция по обмену деревень, по покупке новых и проч., и внимание Суворова сосредоточилось на интересах сына, то во избежание недоразумений и тяжб между ним и сестрой, потребовалось отменить прежнее завещание и заменить его новым. Впрочем, по обыкновению, один из племянников, князей Горчаковых, сообщая Хвостову о этой новой "идее" Суворова, писал в заключение: "рассмотрите сие и наставьте, как сделать".