Доехав на троллейбусе до Семнадцатой линии Васильевского, Петр Иванович направился по бульвару в сторону Малого проспекта. Пошел моложавой, франтоватой такой походкой (может быть, у птиц применительно к их размеру век дольше?) и победительно поглядывал по сторонам, как будто вокруг навстречу и параллельно попадались не женщины, а куры. Да нет, не возникало пока у Петра Ивановича игривых на эту тему мыслей, однако сам он уже отметил, что при таком маленьком опыте, а уже работают у него петушиные рефлексы.
«Это, наверное, не рефлекс, а инстинкт», — поправил самого себя Петр Иванович, однако ж, до петушиности в Петре Ивановиче этот инстинкт уже несколько лет не пробуждался.
«Что ж, время идет, — со вздохом подумал Петр Иванович, — а я еще не так стар, даром что пенсионер».
Вообще, Петр Иванович не праздно приехал на Васильевский остров: здесь по старой памяти, поскольку он на Васильевском еще недавно работал, он знал о существовании зоологического магазина, где теперь рассчитывал приобрести корм и, возможно, какие-то материалы по уходу за петухами. Вдоволь насмотревшись на экзотических попугайчиков, рыбок, домашних ящериц и хомячков, полистав отдельные разложенные на прилавке брошюрки, Петр Иванович убедился, что ни жизненно необходимого корма, ни нужного пособия по куроводству он здесь не найдет. На всякий случай спросил, однако, у полнотелой и на вид соблазнительной дамы в черном, блестящем поверх одежды халате, в каком бы магазине ему подобную литературу приобрести. Даму не удивил интерес Петра Ивановича к куроводству, видимо, он был не первым пенсионером, спрашивающим об этих особенностях. Она сказала ему, что по таким вопросам ему надо ехать в Дом книги на Невском и поискать в соответствующем отделе, а насчет такого простого корма, наверное, — в любом продовольственном магазине, если, конечно, куры удовлетворяются одним только пшеном, но вообще она не уверена, и товарищу лучше поспрашивать соседей по даче — уж кто-нибудь из них наверняка знает. Насчет дачи Петр Иванович промолчал, чтоб не вдаваться в подробности, вежливо поблагодарил и со вздохом расстался с продавщицей. Опять засомневался, рефлекс это у него или просто инстинкт, но подумал, что это не имеет значения, если такие мысли все равно приходят в голову.
«Да, вот с такой бы и на курорт съездить, — мечтательно представил Петр Иванович, — не обязательно с этой. Эта, может быть, и замужем, хотя кольца не видно. Вообще неплохо бы. А то могло бы быть, — Петр Иванович попытался было одернуть себя, но вдруг подумал: — Да что ж там, жизнь идет, простила бы Антоша», — так он при жизни называл покойницу-жену.
Тут Петру Ивановичу пришло в голову, что серьезными обязательствами ему связывать себя никак нельзя, и не из какого-нибудь донжуанства, а потому что, как ему с его странностями сожительствовать в одной комнате с женщиной? Ведь это не каждая стерпит.
Однако вопрос уже возник — Петр Иванович почувствовал его всем нутром: даже в животе стало греть, словно как после выпитой рюмочки. Петр Иванович подумал, не покраснел ли он, поскольку и на щеках почувствовал как бы горение.