Исследователи, работавшие после 1917 года (а среди них было немало блестящих сувороведов!), упускали из виду религиозность Суворова. Мы уделяем внимание и этой важнейшей грани суворовского чуда. Вера пронизывает всю жизнь Суворова; читатель заметит, как православная этика проявлялась в жизни полководца и в дни тревог, и в дни триумфов. Нельзя слепо переносить суворовские установки в наше время: он жил в XVIII веке, не мог располагать опытом позднейшего времени… Если сегодня повторять и претворять в жизнь некоторые постулаты Александра Васильевича – получится фальшиво. Но воля и обаяние Суворова неповторимы.
Взаимосвязь, существующая между Суворовым и Россией, угадывалась и современниками полководца, и самыми внимательными исследователями суворовского гения. Д. А. Милютин писал: «Суворов по природе был, можно сказать, типом Русского человека: в нем выразились самыми яркими красками все отличительные свойства нашей национальности…». Своей судьбой Суворов словно повторял судьбу России, а во многом он попросту предзнаменовал будущность нашей культуры. Национальный (а лучше сказать по-русски – всенародный!) герой и должен быть таким. Он, являясь сокровенным олицетворением народного характера, обречён на повторение достоинств и недостатков (последние – продолжение первых) своего народа.
В этой книге вы найдёте очерки всех побед Суворова – полководца, не знавшего поражений. В том числе – историю непопулярных в недавние годы побед над поляками, пугачёвцами и ногайцами. Да, Суворов был первой шпагой империи и самозабвенно возглавлял экспансию государства Российского. Где бои – там и учения. Мы постарались уделить внимание и педагогической стороне суворовского поприща. В походах и битвах, в учениях и боях прошла вся жизнь солдата и генералиссимуса.
А вот вам ещё один повод для удивления. России не раз приходилось отражать нашествия захватчиков. Освободительные войны – наша святыня. А Суворов стал символом русской воинской доблести, хотя ни разу не принимал участия в оборонительной войне. Просто на Россию в те годы не решались напасть, а в Европе, как говаривал князь Безбородко, «ни одна пушка без соизволения нашего выстрелить не могла». И Суворов разрабатывал наступательную тактику полнокровной империи.
Книга дополняется и будет дополняться новыми материалами, как дополняется новыми главами история общественного отношения к Суворову, история суворовской легенды. Всматриваясь в суворовский образ, мы понимаем, какой должна быть судьба человека в России. Многое пришлось преодолеть Суворову, чтобы не зарыть в землю свой талант, чтобы всего себя отдать Отечеству. Уповая на Всевышнего, Суворов не покладал рук на пути самосовершенствования. Он осознавал, что во все времена Отчизне нужны настоящие герои, потому и написал однажды: «Потомство мое прошу брать мой пример».
«Наука побеждать» – это формула на все времена. Будем следовать за Суворовым. В истории немало мучеников, банкротов, авантюристов. Есть жертвы обстоятельств и жертвы исторических пожаров. Чему мы можем у них научиться? Поражениям? А Суворов приносит счастье, которым повелевал. Последуем за ним. В таком путешествии и читателям нельзя жалеть себя, тут потребуются открытое сердце и натренированный ум. А равнодушных просим захлопнуть книгу.
Отец Отечества
Прижизненный биограф Суворова, Иоганн Фридрих фон Антинг, лично служивший под командованием полководца, оставил нам достоверную характеристику Александра Васильевича, своеобразный «портрет с натуры», относящийся к последнему периоду жизни Суворова, когда великий воин был уже человеком пожилым и прославленным:
«Ирой наш, не взирая на то, что в продолжение службы своей сделал превеликое множество самых беспокойных переездов и переходов тяжких, до сорока двух тысяч и более вёрст, не взирая на свои военные изнурения и полученные в боях с неприятелями России раны, имеет ещё и поныне бодрый и моложавый вид не по летам своим. Телесные припадки чужды ему, а причина тому то, что он с самой юности своей приучил к всем неприятностям воздушным и трудам тяжким, наблюдает совершенное во всём воздержание, от чего природное сложение его сделалось весьма крепкое.