— Господин Стамболийский, — не сдержавшись, выкрикнул с места профессор, — не пытайтесь уйти от ответственности! Вы тоже голосовали за объявление войны… Не умывайте руки, подобно Понтию Пилату!..
— Вы лжете, сударь! — оборвал его Стамболийский. Он на мгновение остановил взгляд на побледневшем лице оппонента, затем продолжал еще громче: — Вы лжете! Народ хорошо знает, где мы были тогда… И кто не подписал антивоенное воззвание… Все это известно… В то время когда крестьяне и рабочие проливали кровь на полях сражений, вы, господа, прятались по чердакам, устраивали свадьбы, копили богатства, скупали земельные участки и виноградники!
— А вы покупали маслобойни и мельницы! Нечего вам жаловаться, господин Стамболийский! Мы ведь хорошо знаем друг друга! Так что лучше нам во всем этом не копаться…
— Фамилии, фамилии назовите. Голословно каждый может утверждать…
— Фамилии? Сколько угодно! Эти люди рядом с вами, в министерских креслах…
— Спросите господина Муравиева. Уж он-то знает…
— А бай Недялко Атанасов, чего он прячется?..
— Замолчи, старый осел!.. Мелешь тут что в голову взбредет. Когда мы воевали, ты вязал чулки, прячась за юбку своей жены!
— И готовил приданое дочке…
— А вы скупали браслеты да серьги, чтобы потом перепродавать… Все золотые да серебряные…
— Господа, прошу вас! — вмешался председатель, подняв свой молоточек. — Прекратите препирательства! Займите свои места, иначе мне придется вызвать квесторов. Здесь парламент, а не базар!
— Я подам на него в суд за нанесенную обиду.
— Пусть-ка он лучше расскажет об афере Деклозьера…
— А белые булочки? Куда подевалась американская мука? Кругленькая сумма была… Где она?
— Господа! — кричал председатель, стуча молоточком. — Я всех лишаю слова, господа! Я буду вынужден вызвать квесторов.
— Господа народные представители! — Стамболийский поднял руку, чтобы установить тишину. — По-видимому, кое у кого рыльце в пушку. Как говорят, на воре и шапка горит. Но мы сорвем с них маску невинности. А до того, как они предстанут перед божьим судом, будем их судить судом народным! Суд народа поможет и божьему суду. Пусть они сначала ответят за свои дела здесь, на земле, а уж потом — перед богом!
— Это что, угрозы? — раздались крики со скамей правых. — Куда же подевалась твоя демократия? А где свобода слова?..
— Господа! — Голос Стамболийского перекрыл поднявшийся в зале шум. — Ваше нахальное стремление к власти совсем лишило вас рассудка! Но власти вам не видать! Я скорее уступлю ее тем, что слева, — коммунистам, а не вам!.. Они мои наследники, а не вы, черные реакционеры! Не видать вам власти, как своих ушей. Они, те, что слева, мои наследники!
— Мы вам очень благодарны, господин Стамболийский, за проявленную по отношению к нам, коммунистам, щедрость… Но власть мы получим не из ваших рук, а из рук народа… Мы не нуждаемся в ваших подачках! Мы ведем честную борьбу.
— Я не ожидал, господин Луканов, подобного выпада с вашей стороны. Мне известно, что вы не принимаете подачек и что вы ведете честную борьбу. Но уж если вы меня задели, я должен вам ответить. Мы с вами, коммунистами, господин Луканов, действительно братья. Ну может, и не такие близкие, чтобы называться родными братьями, но мы с вами, коммунистами, господин Луканов, двоюродные братья, и притом очень близкие, и по материнской и отцовской линии… И когда в один прекрасный день я уступлю вам власть, вы ее получите, так сказать, по наследству… А этим черным реакционерам, этим стервятникам власти я никогда не отдам. Никогда! Так что, прошу вас, не трогайте нас без причины!
— Прекрасно, господин Стамболийский! — неожиданно раздался голос Димитрова. — Очень хорошо, что вы решили уступить нам власть… Не остается ничего иного, как перейти от слов к делу и выполнить обещание, о чем вы только что объявили здесь во всеуслышание.
С левых скамей послышался смех. Депутаты правых с любопытством наблюдали за этим поединком.
— Как я уже говорил раньше, господин Димитров, вам, коммунистам, я отдам сначала Бургасские болота, чтобы вы построили там коммунистическую республику по своему вкусу. И если ваш эксперимент окажется удачным, только тогда я уступлю вам власть… Но сначала — болота!
— Вы бы хоть прежде эти болота осушили, господин Стамболийский, — сказал Димитров, — а уж тогда и мы стали бы проводить там эксперименты.
— Осушить болота мы вам поможем, — вмешался министр Атанасов. — Ведь как-никак двоюродные братья, должны помогать друг другу!..