— Без орудия отсюда не уйду!
Переговоры велись в аппаратной станции. Присутствовали Гаврил Генов и Георгий Дамянов.
— С освобождением Лома, — продолжал поп Андрей, — свободен будет весь северный район… Изолируем Видин! А к тому же у вас ведь уже есть два захваченных орудия!
Телеграф продолжал монотонно стучать. Постоянно звонил телефон. Во всех сообщениях речь шла о Криводоле, о том, что положение критическое и необходимо без промедления спешить на помощь!
Соображения медковского попа и его товарищей были серьезными. Димитров и Коларов обещали попу дать орудие после того, как завершится берковская операция. Она закончилась. Завершилась и бойчиновская. Следовательно, не было причин для колебаний.
«…Нам передали орудие, — вспоминает Митев, — из которого стрелял Христо, и один тяжелый пулемет «максим», который мы поставили на площадку платформы у орудия… С этого момента началась славная эпопея попа Андрея…»
Немного позже мы вернемся к этой эпопее, возвысившей до вершин национальной истории этого храброго и честного человека.
Сейчас, оставшись одни в аппаратной, Гаврил Генов и Георгий Дамянов уже обдумывали план боя за Криводол. Там должен был решиться исход восстания, и у них не было на этот счет никаких сомнений. Они сообщили Коларову и Димитрову по телефону в Фердинанд об изменениях в обстановке. В ответ, получили указание задержать войска любой ценой и узнали, что капитан Монов пытается со своим эскадроном перерезать дорогу к границе. Гаврил знал об этом капитане и сообщил; что отправил навстречу ему эскадрон под командой капитана Миладина Кунчева.
— Это хорошо. Но под Криводолом надо держаться, — звучал приказ. — Ядро повстанческой армии нужно спасти!
— Понимаю! Сейчас же высылаю Лопушанский и Белимелский отряды, товарищ Димитров.
— А Фердинандский? Где Фердинандский?
— Фердинандский, Крапчанско-Стубленский и Веренишский отряды уже двигаются туда быстрым темпом. А Лютенский давно там!
— Все это хорошо. А каково настроение людей?
— В данный момент отличное, товарищ Димитров! Бойчиновцы нелегко забыть! Если выдержим и это испытание, победа будет нашей!
— А как обстановка в Ломе?
— Поп Андрей уже отправился туда. Христо мы передали другое орудие…
Связь прервалась. Гаврил озадаченно взглянул на телефонную трубку и отложил ее в сторону. Ему подали другую трубку. В ней он услышал неясный и путаный разговор. Разговаривали двое. Один из них говорил другому:
— …Слушай, Симо, все посты вдоль шоссе на Петрохан пусть глядят в оба, потому что там могут проследовать машины с солдатами… Ты слышишь? Напасть из засады, задержать их… Буржуи отступили по старой дороге. Ударить по ним оттуда и разбить… Понимаю, понимаю… Пусть перекопают шоссе в каком-нибудь месте… Ты слышишь, Симо? И сделают завалы из крупных камней… Ты слышишь? Эй, ты там один? А, черт, разъединили! Выполни распоряжения командира! Симо, это ты? Я говорю: вперед и только вперед! И ни шагу назад! Ты слышишь? Ни шагу назад!
Разговор прервался. Гаврилу подали другую телефонную трубку. Он взял ее и услышал совсем ясно:
— Части Замфира Попова отходят с боем у Петроханского перевала. Противник наступает с артиллерией и кавалерией… Положение Берковицы угрожающее. Примите меры в отношении Фердинанда!
Связь снова нарушилась. Он положил трубку. Взглянул через окно на улицу. На путях маневрировал какой-то состав. На железнодорожной платформе виднелось орудие. Быстро выйдя на улицу, Гаврил увидел сидевшего у платформы Христо Михайлова. Около него стояла женщина, санитарка.
Вначале он подумал, что Христо ранен, но санитарка объяснила, что тот просто крайне изнурен бессонницей — не спал уже пять суток, но и сейчас не хочет оставить орудие.
— Я должен выехать с попом в Лом, — сказал Христо в полусне, — мы не можем терять времени!
— Андрей тоже артиллерист.
— Да, но с орудием могу управиться только я!
Он попытался улыбнуться, но не смог. Глаза его снова закрылись.
— Криводол тоже нуждается в артиллерии! — пробормотал он уже в полусне.
Засвистел локомотив. Вагоны снова задвигались. Санитарка Дара Михайлова, которая позже стала женой Христо, будет вспоминать:
«…Станция была до отказа заполнена повстанческими войсками. Мы с Христо сошли с поезда и сели на сложенные около станции шпалы. Силы оставили его. Я хотела помочь ему добраться до штаба, но он отказался от моей помощи: