Варя мучительно вспыхивает, встает, растерянно смотрит на Жильцова и снова садится.
Жильцов (добродушно). Ступайте, ступайте, Варвара Сергеевна. И скажите вашей маме, чтоб она не волновалась, — у меня машина и я вас довезу до самого дома.
Варя (тихи). Спасибо, но у нас вечером лекция… (Встала, пошла к дверям, на ходу едва слышно сказала Кате) Неужели это нужно было — при всех?!
Варя уходит. Катя усмехается, подходит к своему столику, прячет полотенце и накрывает машинку чехлом.
Жильцов (поглядел на Катю и брезгливо оттопырил губу). А вы здесь, гражданочка, кем работаете, ежели не секрет?
Катя. Секретарем.
Жильцов (резко и грубо). Громче, не слышу! Кем, вы сказали?
Катя. Секретарем.
Жильцов. А почему же вы, секретарь, позволяете себе смешки, когда разговариваете со старшим, ответственным работником консультации?! Да еще во время приема! Откуда у вас тут такой стилек панибратский?!
Катя (растерялась). Простите…
Катя, наклонив голову, торопливо выходит. Молчание.
Хмара (осторожно покашливая). У вас, Алексей Владимирович, есть какие-нибудь особые причины не узнавать меня?
Жильцов. Вас? А разве ж… Позвольте, позвольте…
Хмара. Мы встречались как-то у Евгения Аполлоновича Бубнова.
Жильцов (равнодушно). А-а, совершенно верно. Теперь вспомнил. Вы с ним родичи, кажется?
Xмара. Отнюдь. Старые друзья всего-навсего! (Придвинулся вместе со стулом поближе к Жильцову). Вы извините, Алексей Владимирович, я слышал краем уха вашу историю. И я обеспокоен. Несмотря на то что мой юридический стаж на немного — только на двадцать пять лет — выше, чем юридический стаж очаровательной Варвары Сергеевны, мне ваше дело совсем не представляется таким уж бесспорным и очевидным.
Жильцов. Почему?
Xмара. Ну, это разговор долгий… Тут многое настораживает… Впрочем, если экспертом будет наш общий друг — Евгений Аполлонович Бубнов, — то это, разумеется, несколько облегчит ведение дела.
Жильцов (грозно привстал). Послушайте, вы!..
Хмара (мягко). Успокойтесь, Алексей Владимирович. Поверьте, что я далек от желания вас обидеть. Я просто хочу, чтоб вы поняли — одну и ту же картинку можно раскрасить разными красками. Раскрасим белой — будет зима, желтой — осень, зеленой — весна. И меня беспокоит, что вы поручаете ведение вашего дела адвокату, не имеющему опыта в деликатных вопросах авторского права, не знающему всех тонкостей, всех, как говорится, ходов и выходов судопроизводства…
Жильцов (зло). Всё хитрости да тонкости! Привыкли вы тут, как я погляжу, иметь дело с жуликами! А если отбросить дипломатию, то понимать вас, уважаемый, очевидно, следует так — напрасно я обратился к Варваре Сергеевне и не обратился к вам. Так?
Хмара (со смешкоом). Ну, не совсем так, но — примерно.
Жильцов (тоже засмеялся) — Ловко! Да-а, не сомневаюсь, что уж вы-то во всех этих хитростях и тонкостях плаваете, как рыба в воде! Вы только об одном забыли — опыт, знаете ли, приобретается практикой, а где ее молодежь возьмет, если мы с вами будем становиться им поперек дороги?
Торопливо возвращается Варя.
Варя. Извините, Алексей Владимирович!
Жильцов. Ничего, ничего, мы тут беседуем.
Варя. Я хотела бы записать…
Без шапки, в расстегнутом пальто врывается Максим.
Жильцов. Уже?
Максим (достал из бокового кармана заявление, с трудом отдышался). А мы, Алексей Владимирович, как «скорая помощь» — мимо всех светофоров.
Жильцов. Молодцы! (Взял у Максима заявление, передал Варе.) Прошу, Варвара Сергеевна.
Входит Катя и, боязливо покосившись на Жильцова, садится за пишущую машинку.
Варя (проглядела заявление Кондрашина, покачала головой— Странное заявление! Этот Кондрашин будто нарочно сам себе усложняет дело. Он пишет зачем-то, что работа его отпечатана всего в двух экземплярах. Один экземпляр хранится у Кондрашина дома, второй — в архиве научно-исследовательского института вашего министерства. Из архива работа Кондрашина никому на руки не выдавалась… Спрашивается — каким же образом мог ею кто-то воспользоваться?
Жильцов (весело) — То-то и оно! С ходу, Варвара Сергеевна, с ходу ухватили главное, браво! Который час, Медников?