Варя. Меня никто не гнал. Я приехала сама.
Кондрашин. Ах, сами! Так, так. И давно вы меня ждете?
Варя. Часа полтора.
Кондрашин. Понятно! (Подышал на оконное стекло, спросил, не глядя на Варю.) А чаем вас поили? (И, не дожидаясь ответа, закричал страшным голосом.) Нина! Нина, ты поила… эту гражданку чаем?
Из чулана спокойно отвечает Нина: «Еще нет».
Ну и свинство! Приехал человек из Москвы, по делу, в такую метель, а ему даже чашки чаю никто не предложит!
Входит Нина — в платке, в высоких ботиках, в тулупчике.
Нина (очень мирно). Что ты кричишь, крикун? Через полчаса я вернусь и будем пить чай. Ты не умрешь от голода?
Кондрашин (замялся). Нет, нет. Мне вообще почему-то не хочется пока есть.
Нина (негромко). Почему-то? (Покачала головой.) Слушай, сколько уже раз ты мне давал слово, что не будешь наедаться в электричке мороженым?! Ведь ты пожилой, седой человек, тебе сорок с лишним лет, и…
Кондрашин (сердито и смущенно). Ну, хорошо, хорошо! Какое отношение имеет возраст к мороженому, что за чушь! Куда ты собралась?
Нина. Мне надо в магазин — у нас кончился сахар. И потом я хотела забежать в поликлинику.
Кондрашин (нахмурисяо). А это зачем? Дежурит новый хирург? Покоритель сердец?..
Нина (оборвала) Постыдись! (Уходит.)
Сконфуженный Кондрашин провожает ее до самых дверей, и подождав секунду, пока в коридоре затихнут ее шаги, оборачивается к Варе.
Кондрашин. Так что же вам от меня нужно? Зачем вы приехали?
Варя. Могу объяснить. Я с этого начала — прошло уже четыре дня, а вы до сих пор не подали жалобу на решение народного суда.
Кондрашин. А я вам ответил, что не собираюсь ее подавать.
Варя. Не собираетесь? Значит, вы не уверены в своей правоте?
Кондрашин (возмутился). Не уверен?! (Развел руками.) Ну, знаете ли…
Варя (горячо). А если уверены — так почему же вы сдались и сложили оружие? Почему не обжаловали решение суда? Почему еще раньше, до суда, не поговорили в райкоме партии и не написали в газету? Что с вами, Иван Ильич? Ведь это так все на вас не похоже!
Кондрашин. А вы уже знаете, что похоже на меня и что не похоже?
Варя. Знаю.
Кондрашин. Однако! Смотрите, какая дотошная! (Неожиданно улыбнулся.) А вам не кажется, Варвара Сергеевна, что для защитника Жильцова вы занимаете несколько… Ну, скажем, двусмысленную позицию?
Варя. Нет, не кажется. У меня, конечно, совсем мало опыта. Но я не защитник Жильцова в том смысле, как вы об этом сказали. Я не продавала ему ни знаний своих, ни совести. Это в старину говорили — «аблокат — нанятая совесть»! А я советский защитник! И всюду, всегда я защищаю единственно советский закон! Именно это перед вашим приходом я собиралась объяснить Нине Михайловне…
Кондрашин (весело). Ах, так с Ниной у вас тоже было сражение?
Варя. Скорее, разведка боем.
Кондрашин (расхохотался). Хорошенькая семейка! Муж и жена по очереди стараются выставить гостя на мороз!
Варя (сдержанно), Поверьте, что мне совсем не весело. И не потому, что вы так меня приняли. Я и не надеялась, что вы примете меня иначе… Во всей этой истории, как ни грустно, в самом глупом и самом трудном положении оказалась я… Конечно, я виновата — но ведь поначалу я была совершенно, совершенно уверена, что правда на стороне Жильцова! Посудите сами — ну какие у меня были основания сомневаться? Имелось заключение комиссии, отзыв членов ученого совета, мнение эксперта Бубнова… А что я могла знать? Ну скажите?
Кондрашин. Продолжайте, продолжайте. Я пока, с вашего разрешения, от замечаний воздержусь.
Варя (все возбужденнее)), И уже только потом мне стало ясно, что я помогла ввести в заблуждение суд, что я защищала неправое дело… Я поняла, что все обстоит совсем не так…
Кондрашин. А именно?
Варя. Я поняла, что Алексей Владимирович Жильцов, и профессор Бубнов, и Максим Медников — совсем не такие безупречные герои…
Кондрашин (насмешливо поклонился). Здрасьте! А Медников тут к чему?
Варя. Очень даже к чему! Если хотите знать, так Медников даже хуже всех! Это он наговорил мне всякой всячины про Жильцова, это он привел Алексея Владимировича к нам в консультацию… Он хуже, хуже, хуже всех!
Кондрашин (пристально поглядел на Варю, улыбнулся, тихо и серьезно спросил). Вы любите его? Да?