Хмара. Ну конечно! Ну конечно, Катенька!..
Катя (брезгливо). Послушайте, какая я вам Катенька?!
Входит Бубнов. Он слегка навеселе — небрежно засунутый в карман белый шелковый шарф свисает до полу, шляпа сдвинута на затылок, пальто расстегнуто.
Бубнов. Здравствуйте, друг мой, Юрий Борисович! Здравствуйте, мой дорогой и бесценный друг!
Хмара (сухо). Здравствуйте!
Катя накрывает машинку чехлом, поднимается и идет к двери.
Бубнов. А вы покидаете нас?
Катя (остановилась)), Я нужна вам?
Бубно в. Нужны. Я бы хотел, чтобы мой друг Юрий Борисович представил меня вам…
Катя (тихо) А у меня, извините, нет такого желания! (Уходит.)
Бубнов (посмотрел ей вслед и засмеялся). Злюка. Люблю злюк. Досадно, что она убежала!
Хмара. Не огорчайтесь! Вспомните, у старого поэта Омара Хайяма есть такое четверостишие:
Бубнов. Я рад, что вы помните этот стишок. Лет пятнадцать тому назад вы его впервые услышали от меня! (Протянул Хмаре какую-то бумажку.) Я заехал к вам, друг мой, чтобы выяснить — что сей сон означает?
Хмара. Повестка в суд.
Бубнов. Настолько я грамотен. Я даже сумел прочесть, что вызываюсь свидетелем по делу Жильцова о нарушении авторского права. Но почему — все снова?
Хмара (взорвался). Вы еще спрашиваете у меня— почему все снова?! Вы не знаете?! Вы, как всегда, ни при чем?! Вам достаточно выпить рюмку коньяку и увидеть смазливое личико, как вы забываете обо всем на свете, распускаете павлиний хвост и готовы кому угодно наговорить сорок бочек арестантов! (Сдержался, помолчал, спросил спокойно и сухо.) Вы сказали Воробьевой, что составляли предварительный конспект для книги Жильцова?
Бубнов. Сказал.
Xмара. Ну, а она, не будь дурой, отправилась в научно-исследовательский институт. И получила там справку, что работа Кондрашина посылалась на консультацию в министерство. И что некий профессор Бубнов дал об этой работе неблагоприятный отзыв…
Бубнов (улыбнулся). Устно. Я никогда не даю письменных отзывов.
Хмара. Ничего, найдутся люди, которые слышали! И я не сомневаюсь, что вас за ложную экспертизу при первом рассмотрении дела непременно привлекут к уголовной ответственности! Предупреждаю, что я сам буду об этом ходатайствовать!
Бубнов. Вы? А почему — вы?
Xмара. Потому, что теперь я буду защищать Жильцова!
Бубнов (весело). Вот оно что! Поздравляю, вам везет! Будете, значит, защищать Жильцова и постараетесь все свалить на меня? Логично! (Встал) Что ж, желаю удачи! (Помолчав) Но знаете, Юрий Борисович, хочу вас предупредить по старой приязни — не торопитесь! Дождитесь хотя бы завтрашнего дня, а уж потом решайте!
Хмара (насторожился). А что должно произойти завтра?
Бубнов. Завтра на Чернопольском заводе перевыборы партийного бюро. И есть такой слух, что уважаемый Алексей Владимирович Жильцов может и не… Одним словом — судьба играет человеком и она, так сказать, изменчива всегда…
Xмара (помолчав). Что вам известно?
Бубнов. Ничего. Решительно ничего. Одни только предположения.
Хмара. Я прошу вас, Евгений Аполлонович…
С улицы входят Жильцов и Максим.
Бубнов. Ба, знакомые все лица!
Жильцов (Бубнову, грубя). Вы здесь зачем?
Бубнов. У меня было дело. И оно кончено.
Жильцов. Вот и прекрасно!
Бубнов (усмехнулся). Это в смысле — атанде? Ухожу, ухожу! (Поглядел на Хмару, прищурился). Кстати, Юрий Борисович, у старого поэта Омара Хайяма есть и такое четверостишие:
Запомнили? Лет через пятнадцать я к вам зайду, и вы мне его, я надеюсь, продекламируете! (Насмешливо кланяется и уходит.)
Жильцов (вслед. Недолго ему веселиться! Прохвост! Воробьева тут?