Xмара. Она в суде, на дежурстве.
Жильцов. Жива, стало быть, и здорова? (Поглядел на Максима.) Убедился? (Подмигнул Хмаре.) Он, понимаете, ей позвонил, а она бросила трубку! Ну, и точка! Будь мужчиною, Медников! Где твоя гордость?! (Вытащил папиросы.) Поезжай-ка сейчас в министерство, зайди в научный отдел и попробуй осторожненько…
Максим (тихо), Я еду домой.
Жильцов. Ты едешь не домой, а в министерство…
Максим. Я еду домой.
Жильцов (с угрозой в голосе). Ой смотри, Медников, поаккуратнее!
Максим (выкрикнул). Я еду домой! (Резко поворачивается и, не попрощавшись, уходит.)
Жильцов (покачал головой). Кругом неврастеники! (Закурил, придвинул стул, сел, спросил вполголоса.) Вы послали письмо насчет Воробьевой?
Xмара. Н-нет.
Жильцо в. А чего вы ждете?! Послушайте, уважаемый, я уже дал вам помимо тех денег, которые я внес в консультацию, тысячу рублей…
Хм ара (торопливым шепотом). Я верну их, Алексей Владимирович, верну!
Жильцов. Как это — верну?
Хмара (пожевал губами, помолчал, проговорил, не глядя на Жильцова). Вы должны меня извинить, товарищ Жильцов, но так все получилось, что я, очевидно, к моему глубокому сожалению, не смогу вести ваше дело! Вы не обижайтесь, но поймите, что я не могу иначе… И вам тоже лучше всего обратиться в другую консультацию… Поймите — у нас вокруг этой истории накипело столько страстей и вздора… Я не могу иначе!
Жильцов (расстегнул пальто, размотал шарф, бросил в пепельницу папирус). Такие дела.
Xмара. Не обижайтесь на меня, Алексей Владимирович!
Жильцов (с грубоватой насмешкой). А я не обижаюсь. Вот если вы мне, уважаемый, денег не вернете — тогда я на вас обижусь. А так — вольному воля. Каждый сам себе госконтроль!
Из соседней комнаты стучат в стенку и кто-то кричит: «Хмара, к телефону!»
Хмара. Вы позволите? До свидания, Алексей Владимирович…
Жильцов (не подавая руки). Ступайте.
Хмара, секунду помедлив, уходит, и Жильцов остается один. Он сидит, едва различимый в темноте, привалившись головой к косяку книжного шкафа, и непонятно — то ли он о чем-то думает, то ли дремлет. Из коридора с папкой в руках входит Варя. Не замечая Жильцова, она снимает пальто, отряхивает от снега шапочку, садится за свой столик, зажигает настольную лампочку, раскрывает папку и вдруг встревоженно поднимает голову.
Варя (беспокойно). Тут кто-то есть? Кто? Не молчите — кто тут?
Жильцов (не сразу). Это я.
Варя. Кто?
Жильцов (встал, подошел к свету). Алексей Владимирович Жильцов. Слышали о таком? Испугались, Варвара Сергеевна?
Варя (просто). Испугалась… Я была уверена, что здесь никого нет, и вдруг…
Жильцов. Бывает. Как поживаете, Варвара Сергеевна?
Варя. Спасибо, хорошо.
Жильцов (усмехнулся). А я плохо. И надо бы хуже, да нельзя! А почему — знаете? А потому, что слишком я, дурак, доверял всем и каждому. Теперь-то я хорошо это понял!
Варя. Не много же вы поняли, Алексей Владимирович!
Жильцов (почти искренно). Послушайте, две недели тому назад я пришел с чистой душой в этот ваш полуподвал и доверил вам, школьнице, извините меня за резкость, ведение своего дела. Я мог нанять любого опытнейшего адвоката, но я понадеялся на вас…
Варя. Понадеялись?! А может быть, вам и нужна была именно школьница? Может быть, на этом и строился весь расчет? Школьница, да притом почти свой человек — невеста Медникова…
Жильцов (грубо). Какой расчет? Бросьте вы глупости! Откуда же я мог знать, что этот мерзавец Бубнов подсунул мне чужую работу?!
Варя (кивнула). Чужая работа, чужая голова, чужие слова и чужие руки! А ведь рано или поздно они должны были вас подвести, не могли не подвести!
Жильцов (яростно). Вы не учите меня! Не учите! Молоды еще меня учить! Карьеру решили на мне сделать? Ох, обожжетесь, не по чину берете!
Варя (снова придвинула к себе папку с бумагами, надела очки, холодно сказала). Извините, но я не имею времени вести этот напрасный разговор… Да еще в таком тоне!
Из соседней комнаты возвращается Хмара, и наступает молчание.
Жильцов (сдержался, улыбнулся, проговорил добродушно и укоризненна). Эх, молодежь! Перед вами, можно сказать, все дороги открыты, а вы… Не тем, братцы, занимаетесь! Не тем! (Не спеша надевает шапку, застегивает пальто и молча, ни на кого не глядя, уходит.)