– Слушай, Серега, так рядом с ВДНХ дом строится. И рабочие там в основном узбеки или таджики. Живут прямо за забором в бытовках.
– Откуда знаешь?
– Так я там одного урода чуть не сбил на машине. Вылетел придурок на дорогу, чуть не под колеса. Хорошо, успел затормозить, и скорость держал невысокой, а то насадил бы этого додика на капот, как сельдь на вилку… Хотел ему в пятак дать, чтобы не летал по дорогам, так он через забор этой самой стройки и сиганул.
– Понятно… Значит, надо оттуда приманку брать. Но опять-таки рискованно. Гастарбайтеры друг от друга тайн не держат. Начнем обрабатывать одного, корешки гуртом подвалят, и рухнет план.
– А ну-ка, Серега, погоди, – поднялся Шепель. – Сейчас мы попробуем уладить этот вопрос… Я позвоню, Саныч?
– Тестю?
– Ему.
– Звони!
Шепель набрал номер нефтяного магната Туркина:
– Алло! Борис Анатольевич? Это Михаил… Да, нет, все нормально, тут проблема другого плана образовалась… Долго рассказывать. В общем, мне нужен гастарбайтер со стройки, что у ВДНХ… Борис Анатольевич, давайте вопросы оставим на потом. Ваши ребята могут организовать мне одного из них, но такого, чтобы язык за зубами держал, своим соплеменникам ничего не болтал?.. Я же сказал, вопросы потом. Нужен мне таджик, этого недостаточно? Вот и Тимохин просит о содействии… Вот как? Значит, для Тимохина все, что угодно? Ну, спасибо и на этом… Когда? Через полчаса? Заметано… Нет, Вале лучше ничего не знать… Да никуда я не вляпался. По службе нам этот гастарбайтер нужен, по делу… Жду. – Шепель положил трубку. – Сейчас тесть по своим связям пробьет эту стройку, выйдет на хозяина, и тот обеспечит нам нужного гастарбайтера.
– Что бы ты без тестя делал, Миша? – усмехнулся Тимохин.
– И без него обошелся бы, но с ним проще. И потом, я у него единственный зять.
– Единственный и неповторимый…
– И неповторимый. Но ты, Саныч, для него большой авторитет…
Разговор офицеров прервала трель телефонного звонка. Шепель поднял трубку:
– Да?.. Я, кто же еще? Нет Тимохина, занят он. Что?.. Передам. Что там по гастарбайтеру?.. Говорите, запомню… Так… так… Юлдаш… у стоянки такси с 12 часов? Понял. А он предупрежден?.. Понял. Да передам, передам. Спасибо, Борис Анатольевич, век не забуду вашей доброты… ладно, все, отбой! – Бросив трубку на рычаги телефонного аппарата, Шепель сказал: – Ну вот и порядок. Гастарбайтер по имени Юлдаш с 12.00 будет ждать нас у ВДНХ, там, где стоянка такси. Сделает все, что нам надо. О молчании предупрежден.
– Как мы его узнаем? У ВДНХ этих узбеков и таджиков как собак нерезаных, – поинтересовался Самойлов.
– Узнаем! Он будет в черной куртке, с сумкой «Адидас», в начале стоянки. А главное, у него перебинтована правая рука… Ты тачку подготовил?
– Она готова.
Шепель повернулся к Тимохину:
– Так мы поехали, Саныч?
– Езжайте. Документы и оружие возьмите на всякий случай. Если что, звонок мне. И учтите: проблему надо снять как можно быстрей. Кто знает, что будет с отрядом дальше? Могут в любое время поднять.
– Это понятно…
– Удачи!
– Спасибо вам, товарищ полковник, – проговорил Самойлов.
– Не за что. Поаккуратней там!
Вскоре Шепель и Самойлов выехали на «Форде» связиста с территории военного городка. К ВДНХ подъехали в 12.20. С трудом припарковались. Прошли к стоянке такси. Верзилу-узбека в черной куртке, с сумкой «Адидас» и перебинтованной рукой увидели издали.
– Да его только по росту узнать можно было, – проговорил Шепель.
Офицеры подошли к узбеку.
– Юлдаш? – спросил Михаил.
– Да. А вы люди Ворона?
Михаил сориентировался мгновенно:
– Ворона, кого ж еще?
– Мне хозяин сказал, чтобы я делал все, что вам нужно.
– А то, чтобы язык за зубами держал, тебя тоже хозяин предупредил?
– Конечно! Сказал, болтать будешь, язык отрежу.
– А он отрежет, он такой.
– Что я должен делать?
– Давай-ка отойдем к палаткам, а то торчим здесь у всех на виду, как три тополя на Плющихе.
– Где? – переспросил, не поняв, узбек.
– Неважно. Идем!
Офицеры и гастарбайтер прошли к палаткам.
– Ты знаешь тетку Зину, что пасет побирушек и подгоняет вашей братве девчонок-малолеток? – спросил Юлдаша Самойлов. – Они в переходе обычно тусуются.
– Видел, но дел с ней не имел, только пару раз анашу брал. Плохая анаша. Потому и не стал больше у нее покупать.
– А девочек снимал?
– Я – нет, у меня молдаванка с рынка есть. Толстая баба, люблю таких.
– А кто снимал?
– Рашид. Он сейчас домой уехал, мать заболела. Мы с ним из Бухары, хороший город.
– Плевать я хотел на твою Бухару. Рашид при тебе снимал малолеток?