Вернуть её обратно и, невзирая на сопротивление, хорошечно оттрахать? Она же сама этого хочет!
Я прекрасно заметил влажное пятно, оставшееся после её лежания на полке. Миле меня не провести. Просто девушка с характером, или тайна какая-нибудь есть.
Вариант, что Пална девственница, я даже не рассматриваю. Ей двадцать пять! Конечно, я поинтересовался её возрастом в нашей базе данных.
– Пална! Ты скоро? – кричу.
Дверь открывается, и в парилку заходит Игнат.
Увидев меня, прикрытым полотенцем, заметно расслабляется.
– С Нат твоя Пална, – машет в сторону друг. – Винище пьют. Ты чего с девочкой сделал? Вылетела из бани стрелой.
– А ты бы что сделал на моем месте?
– Мм… Разложил бы на полке и поимел, – Игнат растягивает губы в улыбке.
– Мою Палну? – сощуриваюсь.
– Дебил, да? Я женатый человек. Про Наташку свою говорю.
Чё-то я совсем да, ревную её к каждому мужику. А ведь мы ещё даже не начали встречаться.
– Ладно, позову сейчас твою жену.
Выхожу из бани и сурово смотрю на розовую Милану. В одной руке она держит бокал с вином, в другой – вилку с наколотым на неё шашлыком.
Подхожу к столу и съедаю мясо с её вилки, она возмущенно сопит.
Нат, посмеиваясь над нами, уходит к Игнату в баньку.
Я сажусь в плетеное кресло и пересаживаю к себе на колени Огневу.
– Подышала? – спрашиваю ровным голосом, стараясь не выдать эмоций, которые вызвал её побег от меня.
– Мгм.
Нат выделила ей махровый халат. Интересно, она под ним в трусиках или без? Просовываю руку, чтобы проверить, но Пална шлепает по ней и вертится.
– Ты в трусиках? – спрашиваю.
– Это секрет.
– Расскажи мне свой секрет, Мила. Чего ты боишься? – жарко дышу ей в шею.
– Змей боюсь.
– Это ты типа про моего питона?
– Ха-ха, питона, – тут же принимается ржать эта коза.
– Что ты ржешь? У меня маленький член?
Знаю ведь, что – нет. А вдруг она поболее видела? И снова блядская ревность застилает глаза. Я из-за суки Вики все время представлял и даже гуглил, какие у шейхов члены.
Но у арабов только кошельки большие. Что и надо моей бывшей. А размер хера – дело тридесятое.
В какой-то момент размер моего кошелька перестал удовлетворять Викторию. Её запросы поднялись до уровня тачки Бентли, недвижки в Абу-Даби и свой бизнес. Нормально так, да? Она мне писю, а ей всё вышеперечисленное. Охуенно задумано!
Ну вот, бля, настроение испортилось в хлам. Не зря я запретил Вику упоминать в разговоре. Но кто бы мне еще запретил её вспоминать!
Пална, видя мою суровую мину, перестает смеяться.
– Адам, ты чего? – всматривается в моё лицо. – Прости, я не буду смеяться больше над твоим членом.
– Ты ведь знаешь, что за всё придется платить, – сдвигаю брови. – Чуть позже я посмеюсь…
– Над чем? – спрашивает, нервно сглотнув.
Ой, да на ней только попробуй посмеяться – сразу начинает психовать, убегать.
– Над поверженной тобой.
– Прекрати попытки завалить меня в постель, – сжимает губы.
Ну, вылитая бухгалтерша сейчас! Чопорная Серафима Ивановна в молодости.
Остро захотелось опустить её на колени, встать перед её лицом и увидеть её губы на своем члене, сомкнутые плотным кольцом.
Прижимаю Милу к своему стволу, чтобы она попкой почувствовала мою стальную эрекцию. Она заерзала, предприняла пару отчаянных попыток соскочить, но я не дремлю, держу её за талию.
– Перестань, – шипит. – Твои друзья могут нас увидеть.
– Им сейчас не до нас, поверь.
– Они занимаются сексом? – озаряет её.
– Мгм, нормальные люди трахаются в бане, а не убегают сломя голову, сделав вид, что им стало дурно.
– Но мне правда стало плохо, – делает брови домиком. Мм, очаровательно, но не верю.
– В спальне тебе будет хорошо, – подмигиваю Миле и, исхитрившись, просовываю руку под халат.
На ней отсутствовали трусики.
Глава 21
Милана
– Где твои трусы, дорогуша? – спрашивает Адам.
Я так спешила сбежать из бани, что не успела их надеть. А сейчас он подумает, что его соблазняю.
Он и так настроен весьма решительно: разговоры про секс не смолкают, а напряженность в его паху не спадает.
Он даже не пытается скрыть эрекцию. Напротив – прижимает меня к ней. Мне кажется, что вся моя попа уже в синяках от члена, который в неё тычется.
– Да отпустите Вы меня, – шиплю рассерженно.
– Хочешь одно, а говоришь совсем другое.
– И чего же я хочу?