Советские Вооруженные Силы руководствовались передовой военной наукой. У нас раньше, чем в других армиях мира, была разработана теория глубокой операции с использованием крупных масс танков, авиации, артиллерии, воздушных десантов. Корни этой теории восходят к самому началу тридцатых годов. Передовой являлась и наша военная доктрина, направленная на защиту социалистического Отечества и предусматривавшая ведение войны с решительными целями объединенными усилиями всех видов Вооруженных Сил и родов войск. Роль тех и других, равно как и принципы их боевого использования, определялась в основном правильно.
Правда, в ходе Великой Отечественной войны кое-что подверглось уточнению, от некоторых положений и вовсе пришлось отказаться, но на то и практика, всегда подправляющая теорию. В целом же наша военная доктрина и наша военная наука остались незыблемыми и послужили хорошей основой для подготовки военных кадров, которые сумели превзойти своим искусством немецко-фашистский генералитет, гитлеровское офицерство.
Конечно, большим несчастьем для нашей армии и страны в целом было то, что накануне Великой Отечественной войны мы лишились многих опытных военачальников. Молодым пришлось трудно. Они обретали необходимый опыт уже в ходе боев и нередко расплачивались за это слишком дорогой ценой. Но как бы то ни было, в конечном счете молодые кадры тоже научились бить врага, и победа оказалась на нашей стороне.
Наконец, еще один вопрос из тех, которые часто ставятся перед нами, военными, и от ответа на которые мы почему-то предпочитаем уклоняться: допускалась ли нами сама возможность нападения на нас Германии в 1941 году и делалось ли что-либо практически для отражения этого нападения? Да, допускалась! Да, делалось!
Договор о ненападении, заключенный в 1939 году по предложению Германии, не вызывал иллюзий. Было понятно, что это лишь отсрочка, что рано или поздно фашистская Германия, поощряемая империалистическими кругами западных держав, ринется на Восток. Поэтому Коммунистическая партия и Советское правительство предпринимали энергичные меры по укреплению обороноспособности страны.
Начнем с оперативного плана. Наш оперативный план сосредоточения и развертывания Вооруженных Сил на случай войны, который в обиходе Генерального штаба именовали планом отражения агрессии, называл наиболее вероятным и главным противником именно гитлеровскую Германию. Предполагалось также, что на стороне Германии выступят против СССР Финляндия, Румыния, Венгрия и Италия. Под руководством Б. М. Шапошникова непосредственно работали над планом Н. Ф. Ватутин, Л, М. Василевский, В. Д. Иванов, А. Ф. Анисов, а впоследствии Г. К. Маландин.
5 октября 1940 года план докладывался И. В. Сталину наркомом С. К. Тимошенко и новым начальником Генштаба К. А. Мерецковым. Имелось в виду, что будущая война с первого же дня примет характер очень напряженных и сложных операций всех видов Вооруженных Сил на суше, море и в воздухе. Ожидалось, что нападение мощных танковых и пехотных группировок противника будет сопровождаться авиационными ударами по советским войскам и объектам тыла, имеющим большое военное значение. План исходил из того, что советские войска полностью подготовятся к отражению противника и сумеют отбить его удары силами и средствами пограничных округов на территории, прилегающей к государственной границе. В последующем предусматривалось наше решительное наступление и войсками, выдвигаемыми из глубины страны.
Все составные части плана были тщательно увязаны между собой и с работой народного хозяйства, транспорта, связи. В последующем были созданы планы развертывания войск военных округов.
Таким образом, в оперативном плане верно определялся характер возможной войны, правильно решался вопрос о вероятном противнике и направлении его действий.
По свидетельству К. А. Мерецкова, И. В. Сталин высказал мнение, что Германия свои основные усилия направит не на западном направлении, как было записано в плане, а на юго-западном, с тем чтобы прежде всего захватить наиболее богатые промышленные, сельскохозяйственные и сырьевые районы Советского Союза. Нарком обороны, недавно прибывший с юго-западного направления, видимо, тоже придерживался этой точки зрения. Во всяком случае, ни он, ни Генштаб не возразили против этого заключения Сталина.
Генштабу было приказано исправить план, а это повлекло за собой сосредоточение главной группировки советских войск не на западном, как предусматривалось ранее, а на юго-западном направлении.
Как показали события Великой Отечественной войны, данный прогноз оказался ошибочным. Главный удар Гитлер нанес все-таки на западном направлении, и советскому командованию пришлось исправлять допущенный просчет и сосредоточивать главные силы на западное, смоленско-московское направление. Это привело к известному замешательству, так как некоторые войска уже выгрузились не там, где им впоследствии пришлось драться, и потере драгоценного времени.
Нелишне, далее, напомнить и о том, что перед самым началом войны в пограничные округа под строжайшим секретом стали стягиваться дополнительные войска. Из глубины страны на запад перебрасывалось пять армий: 22-я под командованием генерала Ф. А. Ершакова. 20-я под командованием Ф. II. Ремезова, 21-я под командованием В. Ф. Герасименко, 19-я под командованием II. С. Конева и 16-я армия под командованием М. Ф. Лукина. Всего перемещалось 28 дивизий. Из Московского военного округа в Винницу отправилась оперативная группа, развернувшаяся там в управление Южного фронта. Наркомат Военно-Морского Флота своим распоряжением усилил на флотах разведку и охранение, перебазировал часть сил Краснознаменного Балтийского флота из Либавы и Таллина в более безопасные места. А в самый канун войны Балтийский, Северный и Черноморский флоты были приведены в состояние повышенной готовности.
Как же можно забывать обо всем этом? Как можно сбрасывать со счетов всю ту огромную работу, какая проводилась партией и правительством накануне войны по подготовке страны и армии к отпору врагу? Другой вопрос, что из-за недостатка времени нам не удалось в полном объеме решить вставшие перед нами задачи, такие, например, как формирование механизированных корпусов и новых авиационных полков, оборудование укрепрайонов в новых приграничных районах и другие. Как уже говорилось, страна не могла к июню 1941 года полностью оснастить войска новым оружием и техникой, в силу чего не все советские дивизии были укомплектованы и многие из них испытывали недостаток этого вооружения, боевых машин, транспорта, средств связи, а возможности старого оружия и военной техники отставали от тех требований, которые предъявила война.
Следует учитывать и то обстоятельство, что враг давно уже перевел всю экономику на военные рельсы. Он использовал военно-промышленный потенциал почти всей Западной Европы и в этом отношении добился большого превосходства над Советской страной. Его армия была полностью отмобилизована и готова к действиям. Удельный вес нового вооружения и новой техники, а также уровень моторизации сил вермахта были поэтому более высокими, чем у нас.
Наконец, надо сказать, что фашистской Германии удалось использовать элемент внезапности. Агрессор напал на СССР, побив все рекорды вероломства. Ситуацию еще более усложнило то, что своевременно не были отданы единые для Вооруженных Сил распоряжения о полной боевой готовности. Войска (кроме флота и соединений Одесского военного округа) не успели поэтому занять предусмотренные планом оборонительные позиции, сменить аэродромы, поднять самолеты в воздух, осуществить другие необходимые в той обстановке мероприятия.
Нельзя забывать и об ошибках в определении порядка действий и силы первоначальных ударов врага. Высшее советское командование предполагало, что противник не станет вводить сразу все силы на всем советско-германском фронте и это позволит сдержать агрессора, используя войска так называемого прикрытия. Но война развернулась не так: гитлеровские захватчики ринулись вперед ударными группировками войск на всем протяжении западной границы нашего государства. Отбить этот удар силами, расположенными в пограничной зоне, к тому же не вполне готовыми к немедленным действиям, мы не смогли.