Я связался с Кишиневом и разъяснил представителю НКВД, что, очевидно, они принимают за десантников разрывы снарядов нашей зенитной артиллерии. Нечто подобное произошло и 23 июня в Одессе. Личный состав артиллерийского училища прочесал район предполагавшейся выброски вражеского десанта, но ничего не обнаружил. Но звонки и доклады о воздушных десантах не прекращались. Война есть война, и мы должны быть готовы ко всяким неожиданностям. Поэтому штаб армии принял соответствующие меры. Для истребления десантников были созданы два временных батальона, по 250 человек каждый. Использовать же их по назначению не пришлось. За первые десять дней войны никаких воздушных десантов на территорию Одесского военного округа противник не выбрасывал.
Боевые действия на государственной границе по реке Прут развивались следующим образом. Все попытки противника форсировать реку 22 июня окончились неудачей. В полосе боевых действий частей 9-й кавалерийской дивизии./пограничники не успели взорвать мост, как это было предусмотрено планом прикрытия государственной границы. Румыны пытались овладеть им, но их атаки были отбиты. На следующий день саперы 9-й кавдивизии взорвали этот мост. Тогда же был захвачен в плен румынский офицер, который сообщил, что на участке от Унген до впадения реки Прут в Дунай немецких войск нет, а действуют одни румынские части. Как впоследствии выяснилось, дивизии 11-й немецкой армии вели боевые действия севернее, нанося удары на Бельцы.
В районе Унгены, Скуляны наиболее сильные бои разгорелись на второй день войны. Действовавший здесь стрелковый полк вынужден был с тяжелыми потерями отойти. К исходу дня противник занял небольшой плацдарм на реке Прут. Части 35-го стрелкового корпуса комбрига П. Ф. Дашичева не сумели восстановить положение и дали возможность противнику расширить захваченный им плацдарм.
Вскоре в бой были втянуты 176-я стрелковая дивизия полковника В. Н. Марцинкевича, подошедшая из Кишинева, 11-я танковая дивизия полковника Г. И. Кузьмина и прибывшая из Котовска 16-я танковая дивизия полковника М. И. Мындро.
Утром 25 июня командующий 9-й армией генерал-полковник Я. Т. Черевиченко и член Военного совета А. Ф. Котобяков выехали в район Скулян, чтобы на месте организовать ликвидацию занятого противником плацдарма. Для этого предполагалось привлечь части 35-го и 48-ю стрелковых и 2-го механизированного корпусов. У Оргеева им встретился мотоциклист-офицер. Он доложил командующему, что с плацдарма в Бельцы прорвались вражеские танки и что они продвигаются на Оргеев. Я. Т. Черевиченко, вместо того чтобы проверить эти данные, послать командирскую разведку на автомашинах (это было вполне возможно, так как в составе группы были командиры из штаба армии и взвод охраны), принял решение немедленно возвратиться в штаб, уточнить обстановку и принять соответствующие контрмеры. Примерно в 17-18 часов он был уже в штабе и потребовал доложить обстановку.
Услышав о том, что особых изменений на фронте не произошло, командарм спросил: "Как нет? Разве в штарме неизвестно, что танки противника прорвались в Бельцы и двигаются на Оргеев?"
Я доложил командующему, что этого не может быть. Это не противник, а наша 16-я танковая дивизия, выдвигавшаяся из Котовска, следует через Оргеев. К концу дня она должна сосредоточиться в районе Бельцы. (06 этом командующий должен был знать: еще 24 июня он дал указание командиру 2-го механизированного корпуса выдвинуть эту дивизию к району Бельцы.)
Разобравшись в обстановке, Черевиченко вызвал прокурора и начальника особого отдела и дал указание разыскать мотоциклиста и отдать его под суд. Но разыскать неизвестного не удалось.
События в районе Скулян продолжали развиваться неблагоприятно для наших войск. Противник, хотя и медленно, расширял захваченный плацдарм. Все попытки наших войск сбросить его в реку и восстановить положение были безуспешны. К концу июня с подходом главных сил немецких войск плацдарм в районе Скулян приобрел уже оперативное значение. Используя его, 11-я немецкая и 3-я румынская армии начали наступление на Бельцы и Сороки. С 1 июля 9-я армия Южного фронта вступила в тяжелые оборонительные бои.
В должности начальника штаба 9-й армии я находился до 30 июня. В этот день была получена выписка из приказа НКО от 19 июня об освобождении меня от должности начальника штаба Одесского военного округа, я поступал в распоряжение НКО. Вместо меня начальником штаба армии назначался генерал-майор П. И. Бодип.
Прибыв в Москву, я представился начальнику Генштаба генералу армии Г. К. Жукову. Он предложил мне работать его заместителем по оперативному тылу. Не прошло и двух дней, как меня снова вызвал Жуков. После короткой беседы он объявил, что я назначен начальником штаба вновь созданного главного командования Северо-Западного направления, возглавляемого Маршалом Советского Союза К. Е. Ворошиловым и членом Военного совета, секретарем ЦК ВКП(б) и Ленинградского обкома партии А. А. Ждановым. Враг тогда рвался к колыбели Великой Октябрьской революции, важнейшему стратегическому, политическому и экономическому центру страны - Ленинграду. Надо было любыми средствами остановить это чудовищное нашествие фашистских полчищ, организовать четкое управление сражающимися войсками и флотом, подчинить их единому замыслу.
11 июля 1941 года штаб главного командования Северо-Западного направления, сколоченный на скорую pvку, преимущественно из офицеров и генералов Военной академии имени М. В. Фрунзе и Академии Генерального штаба имени К. Е. Ворошилова, по железной дороге отправился в Ленинград.
На дальних и ближних подступах к городу строились укрепления, а на улицах и площадях - баррикады. Формировались дивизии народного ополчения. Всюду чувствовалось суровое дыхание войны.
Прибыв в Ленинград, я немедленно связался с начальником штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным и начальником штаба Северного фронта генерал-майором Д. Н. Никишевым, а также с командующим 7-й армией, действовавшей на Карельском перешейке, генерал-лейтенантом Ф. Д. Гореленко, начальником штаба Краснознаменного Балтийского флота контрадмиралом Ю. А. Пантелеевым. Они обстоятельно доложили о положении на фронте, состоянии подчиненных им войск и ответили на вопросы, интересующие штаб главного командования.
Все тогда думали лишь об одном - во что бы то ни стало остановить врага. С беспримерным мужеством сражались наши войска. И они выдержали бешеный натиск врага, преградив ему путь в Ленинград. 900-дневная оборона его вошла в летопись Великой Отечественной войны как непревзойденный пример героизма и мужества сражавшихся воинов и населения в условиях блокады.
В июльские дни К. Е. Ворошилов и я выехали на Пулковские высоты, чтобы на этом выгодном рубеже организовать оборону на ленинградском направлении. Знакомые места напомнили мне октябрьские дни 1917 года. Здесь я получил первое боевое крещение, действуя в составе отрядов питерских красногвардейцев, направленных для борьбы с контрреволюционными войсками Керенского.
Уже к концу июня - началу июля положение на Северо-Западном фронте резко осложнилось. Войска 8, 11, 27-й армий, оборонявшиеся на 450-километровом фронте, понесли большие потери в личном составе и боевой технике. Подвижные соединения группы армий "Север" рвались к Ленинграду. Войска Северо-Западного фронта под натиском превосходящих сил противника 5 июля оставили город Остров, а 9 июля - Псков. Враг вторгся в пределы Ленинградской области.
Попытка гитлеровцев прорваться с ходу через Лугу в Ленинград была сорвана. В тяжелых боях паши войска сдержали здесь натиск немецко-фашистских войск. С 14 июля начались боевые действия на рубеже реки Луга. Почти месяц войска Лужской оперативной группы мужественно отражали атаки превосходящих сил противника. Враг вынужден был временно остановить дальнейшее наступление и перегруппировать свои части. Эта передышка была успешно использована для укрепления нашей обороны; на дальних и ближних подступах к юроду возникли новые оборонительные сооружения.
В июле - августе на оборонных работах ежедневна трудились сотни тысяч ленинградцев, преимущественно женщины. В короткий срок (кроме лужской полосы обороны) создавались оборонительные полосы Красногвардейского (Гатчинского) укрепленного района. Самоотверженным трудом ленинградцев, особенно рабочих Метро-строя, и воинов инженерных частей были отрыты сотни километров противотанковых рвов, эскарпов, контрэскарпов, создано множество лесных завалов, тысячи дотов и дзотов, сотни километров проволочных заграждений. На улицах города сооружались баррикады, противотанковые препятствия, в домах оборудовались огневые точки. В этих условиях исключительно важным делом была перестройка ленинградской промышленности на военный лад и мобилизация трудящихся на выпуск оборонной продукции. Несмотря на эвакуацию крупнейших предприятий, несмотря на все трудности, промышленность Ленинграда успешно выполняла военные заказы, обеспечивая фронт всем необходимым.