Ощутив всю силу и мощь удара фашистского агрессора, в Кремле поняли, что победить его в одиночку, без союзников будет невероятно сложно. Собственно, это знали и раньше: не случайно негласные переговоры Москвы с Лондоном и Вашингтоном возобновились практически сразу же после нападения Гитлера на Польшу. Но не было полной ясности, как поведут себя западные демократии, когда война Германии и СССР станет свершившимся фактом.
К чести потенциальных союзников, они обозначили свою позицию сразу же. У. Черчилль высказался за всемерную поддержку и помощь Советскому Союзу уже 22 июня, Ф. Рузвельт — 24 июня. Однако характер помощи, масштабы, сроки ее оказания оказались за рамками деклараций британского премьера и американского президента. Более того, вопрос о заключении военного союза с советской стороной некоторое время даже не ставился.
СССР, со своей стороны, высказался за создание единого фронта народов для противодействия Гитлеру. Наша страна приняла на себя основной удар германской военной машины и была вправе рассчитывать на быструю и эффективную западную помощь.
Последовали и некоторые шаги по юридическому закреплению устных договоренностей. 12 июля 1941 г. британский посол в Москве Ст. Криппс и нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов поставили подписи под советско-английским соглашением о совместных действиях в войне против Германии. О значении, которое придавалось соглашению в Кремле, говорит факт участия в церемонии подписания И.В. Сталина, заместителя наркома обороны СССР маршала Б.М. Шапошникова, наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова.
Однако жизнь показала, насколько сложно было преодолеть дистанцию, разделявшую декларации и практические дела. Западные союзники ссылались на географическую отдаленность СССР, ненадежность транспортных коммуникаций, недостаточные возможности собственных экономик. Но проволочки с предоставлением эффективной помощи объяснялись и другими причинами: скепсисом военных и дипломатов обеих западных стран относительно способности СССР к сколько-нибудь длительному сопротивлению, традиционным антисоветизмом значительной части британского истеблишмента и силой изоляционистских кругов, а то и откровенных пронацистских лоббистов в США. То, что для СССР было вопросом жизни и смерти, для западных демократий представляло собой лишь новый вариант стратегической обстановки, которая для них самих явно изменилась к лучшему, поскольку фашистская агрессия устремилась на восток.
Острейшая ситуация на фронте, огромные жертвы, которые несла Красная Армия (по неполным данным, уже в первый месяц войны безвозвратные потери составили около 1 млн. человек, из них 700 тыс. пленными), крайняя нужда в вооружении — все требовало как можно быстрее поставить сотрудничество с обозначившимися союзниками на практические рельсы. Первые шаги в этом направлении и должен был сделать генерал Голиков со своими подчиненными по военной миссии.
Накануне командировки на Британские острова его вызвал Сталин, продиктовавший, каких именно видов вооружения и стратегических материалов следовало добиваться от англичан. Исходя из первоочередных потребностей фронта, вспоминал Филипп Иванович, было решено в первую очередь запросить зенитные и противотанковые орудия, пулеметы, винтовки. Острую потребность Красная Армия испытывала также в самолетах, особенно бомбардировщиках, авиационных бомбах, броне, горючем и других стратегических материалах.
Но советский вождь понимал союзнические отношения значительно шире — и как предусматривающие совместные военные действия против общего врага. Поэтому Голикову было поручено поставить перед правительством короля Георга VI вопрос о последовательном осуществлении следующих операций: 1) высадка значительного десанта британских войск на севере Франции (данная операция рассматривалась как «особенно важная», и Москва рассчитывала на ее осуществление в кратчайшие сроки: «если не сейчас, то хотя бы через месяц»); 2) создание общего фронта на севере Европы, что было необходимо для обеспечения морских коммуникаций между СССР и его союзниками; 3) начало боевых действий английских войск на Балканах (по срокам и важности эта акция уступала двум первым). Кроме того, советские военные дипломаты должны были настаивать на значительном усилении бомбардировок германской территории британскими ВВС[17].
Поддерживая миссию Голикова, Сталин 18 июля 1941 г. обратился к Черчиллю с посланием, где подчеркивал значение открытия «второго фронта» против Германии. «Теперь, как Вы выразились с полным основанием, Советский Союз и Великобритания стали боевыми союзниками в борьбе с гитлеровской Германией... — писал он. — Военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика).
Фронт на севере Франции не только мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию... Я представляю трудность создания такого фронта, но мне кажется, что, несмотря на трудности, его следовало бы создать не только ради нашего общего дела, но и ради интересов самой Англии. Легче всего создать такой фронт именно теперь, когда силы Гитлера отвлечены на Восток и когда Гитлер еще не успел закрепить за собой занятые на Востоке позиции»[18].
6 июля советская военная миссия вылетела из Москвы. В ее состав кроме генерала Голикова входили два его заместителя: по вопросам ВМФ — контр-адмирал Н.М. Харламов и по вопросам ВВС — полковник Г.П. Пугачев (начальник отдела военно-технической и экономической информации РУ Генштаба), полковник В.М. Драгун, майор А.Ф. Сизов, военный инженер 2-го ранга П.И. Баранов, секретарь миссии. В Лондоне к ним присоединились военный атташе полковник И.А. Скляров и его помощник майор Б.Ф. Швецов. Все они представляли Наркомат обороны, Разведуправление Генштаба, военный атташат в Лондоне, либо были специалистами в области конструирования и производства вооружения.
15
Записная книжка маршала Ф.И. Голикова. Советская военная миссия в Англии и США в 1941 году. // Новая и новейшая история, 2004, №2. С. 112.
18
Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. В 2 т. М, 1958. Т. 1. С. 10—11.