— Я так и знала, Гарри.
— Конечно знала. Ты только что старалась разыгрывать передо мной прежнюю гордую Маргарет. Но ведь ты тоже претендуешь на дружбу.
— Да, наверно. Раньше я никогда этого не сознавала.
— Еще минутку. Позволь мне закончить о Чарли. Ты заполнила много пробелов в моих сведениях. Перед нами бедный парень, который несет на плечах два огромных бремени. С самого рождения над ним тяготело обязательство. Всю жизнь он прожил, не распоряжаясь своей судьбой. Он никогда и ни в чем не имел свободного выбора. Когда ему было девять лет, все было предопределено матерью и памятью отца. Итак, ему предстояло стать армейским офицером. И он стал бы очень хорошим, преуспевающим офицером, но в этой игре, пока офицер не получит звезду на погоны, он остается только младшим исполнителем. Поэтому он гнался за звездой всю свою жизнь. И мог бы ее добиться. У него были для этого все данные. Теперь добавь второе бремя — Элен. Чувство вины. Он не мог стряхнуть с себя ни того, ни другого. Он допустил ошибку, объединив их, пытаясь осуществить обе цели одними и теми же средствами. Чарли хотелось быть убитым, но при таких обстоятельствах, когда его отвага и талант обеспечили бы ему присвоение звания бригадного генерала посмертно. Вина и обязательство — вот что его погубило.
— Знаешь что, Гарри? Не думаю, что ему так уж не хватало Элен после ее гибели. Я хочу сказать, не хватало как женщины. Не думаю, чтобы он ощущал огромную, всепоглощающую утрату. Это не значит, что он не любил Элен. Он действительно любил ее. Но если бы она умерла от воспаления легких, от туберкулеза или от другой болезни, он мог бы создать себе новую духовную жизнь. Но сознание, что он виновник ее смерти, камнем лежало на его совести и давило на него всю жизнь. И мешало нашим отношениям. Он чувствовал себя от этого еще больше виноватым. Знаешь что...
— Что?
— Пожалуй, теперь можно и выпить. За этими разговорами из меня выветрился весь алкоголь.
— А как будет теперь насчет выпивки, Маргарет?
— Это будет зависеть от Чарли. Выпивка никогда не играла для меня большой роли. Это так, эрзац. Ты меня понимаешь, Гарри? Я все еще убеждена, что на этот раз будет по-другому. Господи, сколько уже было в моей жизни «на этот раз»!
— Правда, Маргарет, что корейская война была для него неожиданностью? Ведь он думал, что ему никогда в жизни не придется больше воевать.
— Вероятно. Он перестал мечтать о смерти. Получив генеральскую звезду, он пошел по другому пути. Может быть, я поступила неправильно. Может быть, не следовало дезертировать и бежать в Фоллвью. Не знаю, но я достаточно натерпелась. Надо было на время предоставить его самому себе.
Она взяла кусочек льда и бросила в стоящий на столе бокал. Затем подняла его и сделала добрый глоток. Я поднял свой бокал и последовал ее примеру.
— Куда, к черту, девался этот самолет? — спросила она.
— Плохая погода. Наверно, обходит грозовой фронт. Прилетит, не беспокойся.
— А кто беспокоится?
— Ты хочешь сказать — кроме тебя? Я, например.
— А ты-то чего беспокоиться?
— Мы не виделись с Чарли пять лет. А расстались далеко не как родные братья.
— Где вы встретились, Гарри?
— В Нью-Йорке, в одном баре.
— Пять лет назад... Он поменял столько должностей. Никак не вспомню, когда это было.
— Тебя с ним не было. Кажется, он служил на какой-то временной должности.
— У него все должности были временными.
— Я страшно удивился, увидев его сидящим у стойки. Сначала я подумал, что обознался. Потом, помню, сказал себе: похоже, что этот парень Чарли Бронсон. Он ни капли не изменился.
— Удивительно, Гарри.
— Что именно?
— То, что он не изменился. Он никогда не меняется. Всегда выглядит так, как, по общему представлению, должен выглядеть кадровый армейский офицер.
— Удивительно, что с тех пор как я давал показания в следственной комиссии, я, пожалуй, ни разу о нем не вспомнил. Но когда увидел его в баре, мне показалось, что мы расстались накануне вечером. Он выглядел совершенно таким же. Все годы, прошедшие со времени нашей последней встречи, как бы исчезли.
— Я тебя понимаю, — сказала Маргарет.
— Он тебе рассказывал когда-нибудь о нашей встрече и о том, что тогда произошло?
— Мы тогда мало жили вместе. Я жила в Фоллвью. А он много разъезжал — как коммивояжер, — замещая в разных местах разных людей.