— Послушайте, — сказал я. — Я живу в комнате на двенадцатом этаже. В номере двенадцать собралась ужасно шумная компания. Не можете ли вы что-нибудь сделать?
— Но, сэр, — ответил телефонист, — ведь вы говорите из вестибюля.
— Знаю, черт возьми! — крикнул я. — Это единственное место в отеле, где можно избавиться от шума.
Я повесил трубку, взял такси на стоянке у отеля и поехал домой, чувствуя себя гораздо лучше.
«Колонка» писалась легко. Я кончил работать в половине девятого и к тому времени, когда пришел курьер, успел позавтракать, принять душ и собирался немного поспать. Интересно было, как обстоят дела в номере Холли. Я позаботился о том, чтобы в «колонке» получили отражение все мои обязательства. Включил в нее рекламу французского ресторана и «Латинского квартала». Написал, что новейшей сенсацией на Бродвее вполне может стать девушка из общества Джоан Маршалл, которая намерена избрать карьеру певицы без разрешения очень известных и очень богатых родителей из фешенебельного района города. Написал, что встретил в городе одного из величайших остряков — вашингтонского босса, генерала Холли Хэллорена, который на короткое время приехал в Нью-Йорк с важным секретным заданием... Я хорошо поработал в эту ночь.
В половине шестого меня разбудила телефонистка, а через пятнадцать минут горничная принесла закусить и все утренние и дневные газеты. Я двадцать пять минут говорил по телефону со своей секретаршей из газеты.
Она ознакомила меня с поступившей для меня почтой, а я продиктовал срочные ответы на письма. Обычно я обедаю не раньше половины одиннадцатого или одиннадцати вечера и стараюсь сочетать обед с работой, выбирая такие места, как «Сарди», или «Марокко», или «Сертрум», где во время обеда можно подобрать кое-какой материал. Я хотел накопить материал на три-четыре «колонки» вперед, чтобы время от времени можно было выкроить свободный вечер. Однако, когда пишешь короткие злободневные заметки, состоящие в основном из сплетен, нельзя иметь очень большой задел. Иногда для разнообразия я составляю целую «колонку» из заметок без адреса, без упоминания имен, используя материал, в котором нельзя назвать имена, не рискуя нажить неприятности. В общем, жизнь неплохая. Хорошо питаешься и настолько пресыщаешься всякими развлечениями, что мечтаешь о приятном, тихом вечере в Куинси в обществе родственников, когда можно поговорить о бейсболе и житейских делах. В газете, где я работал, вошло в обычай не держать журналиста на «колонке» больше трех лет. Считается, что к этому сроку ему так все надоедает, что охватившая его скука получает отражение в написанном. Но составление «колонок» — это пагубная болезнь. Все бывшие составители, которых я знал, не могли без возмущения платить за купленную книгу, обед, за билет в театр или в кино, или по счету в баре. Кому пришлось пожить на даровой счет, тот конченый человек.
Чарли Бронсон появился в четверть восьмого. Я приготовил коктейль, и, удобно устроившись в креслах, мы повели беседу.
— Я рад, что ты так преуспеваешь, Капа, — начал он.
— Дела идут неплохо, Чарли. Я рассчитываю годика через два бросить эти газетные сенсации.
— Ты, наверно, получил кучу денег за книгу и за фильм?
— Большая часть того, что я получил за книгу, ушла в уплату подоходного налога. Большая часть денег, полученных за фильм, досталась агентам по недвижимости и буфетчикам. Черт возьми! Успех книги — это был каприз судьбы, и поскольку я получил возможность бесплатно съездить на побережье, то рассчитал, что можно немного дожить в свое удовольствие. Не можешь себе представить, как могут истощить банковский счет плавательный бассейн и пара кинозвездочек. Как себя чувствует величайший полководец мира?