— Ну, это я и сам всегда делал, — сказал Барракуда. — Многие так. Иначе и не выжить.
— Да. Многие, только не в таких масштабах. У нас есть нормальные деньги. Очень нормальные. — Куз смотрел Барракуде в глаза. — У тебя таких не было. Это вариант, дружище, я бы на твоем месте и не раздумывал.
— Ты врубаешься, вообще, что тебе предлагают? — раздраженно спросил Димка. — Бабки живые. До черта бабок. А ты еще ломаешься, как...
— Тихо, Дима, — оборвала его Настя. — Так что, ты не веришь, что мы люди серьезные?
Барракуда продолжал барабанить пальцами по столу. Настя встала и вышла из кухни.
— Ну, что решим? — спросил Димка. — Долго обсасывать будем? По-моему, все ясно.
— Ясно-то ясно... — протянул Барракуда. — Но...
— Что «но»? — Вернувшаяся на кухню Настя положила на стол перед Барракудой пять аккуратных пачек стодолларовых купюр. — Вот пятьдесят штук. Так что же — «но» или не «но»?
— Ладно. — Барракуда был человеком бывалым, и пятьдесят тысяч долларов наличными не произвели на него ошарашивающего впечатления. Видел он в своей жизни и не такие деньги. Но убедиться в том, что ему не морочат голову, было приятно. — Ладно, — повторил он, не глядя на баксы. — Начнем, помолясь. А с процентами... Давайте начнем работать и решим. Как дело пойдет. Может быть, вообще найдем компромиссный вариант. Филиал какой-нибудь откроем... Если у вас действительно есть большие деньги... В любом случае это, — он притронулся к лежащим на столе зеленым, — мой долг. Как минимум. А с доходом определимся. Нет пока дохода-то никакого. Я же уже два месяца весь навар от комиссии отдаю за проценты бандитам, а новый товар не закупаю — не на что...
— Разберемся, — сказал Димка. — Теперь вопрос номер два. Что за «крыша» у тебя?
— А что? — Барракуда поскучнел. Разговоры о «крышах» всуе не велись. Это был закон.
— "Крышу" надо менять. Иначе они же тебя и «обуют». Вернее, не тебя, а нас.
Барракуда покачал головой. «Обуют»... Уже «обувают».
— Бром и Крюгер. Знаешь таких?
— Нет. А чьи это люди?
— Турка.
— Е... — Димка осекся, покосившись на Настю и закрывая рот ладонью. — Ты чего? Не мог другую «крышу» найти? Это же беспредельщики! Отморозки! Ну, ты даешь... Тут, брат, не семьдесят процентов нам надо брать, а все сто... Да-а-а...
— А у тебя-то как? — спросила Настя у Димки. — Договорился?
— Я-то договорился. Все в порядке. Конечно, мои менты нас возьмут под крыло и с этими уродами мы завтра разберемся, но я думаю, что проблем мы еще с ними нахлебаемся. Они так просто не отстанут...
— Я нашел! — пробормотал Барракуда. — Я их не искал. Они сами меня нашли. Смотрел «Крестного отца»? — спросил он у Димки.
— Ну.
— Вот так и со мной было — сделали мне предложение, от которого я не смог отказаться...
— Ничего, — сказал Димка, — где наша не пропадала, правда, Настя? Прорвемся?
— Чем хуже, тем лучше, — серьезно ответила Настя.
От этой фразы Куз вдруг поежился. Нехорошие у него предчувствия вдруг появились. Он вспомнил, с каким выражением лица Настя произнесла сегодня слово «месть»... Чем хуже, значит, тем лучше?.. Ну-ну...
Глава 5
Виктор Степанович вернулся домой раньше обычного. То, что случилось сегодня, было не неприятностью, а катастрофой. Иначе он не мог назвать этот неожиданный «наезд» ментов и Турка, случившийся прямо рядом со складом. Сто метров не доехали, мать его...
Когда погиб Калмыков, заправлявший транспортировкой товара из Голландии, прорубивший «окно» на таможне и вообще делавший всю работу, а в связи с этим и почти всю прибыль забиравший себе, Виктор Степанович подумал, наконец пришел и его звездный час. С последней партией товара уже все было на мази. Покупатель тоже был на стреме и ждал с денежками...
Откуда прокол, какая сука настучала? Ведь он полностью изменил план встречи, вместо обычного пути повез все на «Парнас», даже деда этого несчастного пришлось замочить — зачем свидетеля оставлять в живых? Шоферюги вообще не в курсе дел были. Они свои люди. Сколько с ними уже сработано, им насрать, куда везти — куда скажет Степаныч, как они его звали, туда и поедут... Бабки хорошие получают, прописку им сделали, квартиры купили.. С их-то уголовным прошлым — кем бы они были сейчас? Их бы как «быков» заурядных уже либо замочили где-нибудь, либо подставили как нечего делать. Неужели все-таки они? Или Вовик? Нет, не может быть. Вовик тоже ничего не знал толком... Про «Парнас» только он, Степаныч, знал. Сам придумал все, и — никому ничего...
Войдя в квартиру, первое, что увидел Виктор Степанович, — это записку жены.
«Дорогуша, я приду поздно, пошла к Вере. Если что, звони, я там. Целую, твой батончик».
«Батончик»! Знал бы этот батончик, что ее Витенька под таким колпаком, из-под которого не выползешь. Подорвана основа основ, на которой держалась вся фирма, — конспирация. Ухитрялись же они несколько лет не контачить ни с какими бандитскими группировками. Ни с ментами, вообще ни с кем... Сами все делали, и никто, ни одна душа не знала об их канале из Голландии...
Теперь знают. Кто? Впрочем, это уже даже и не важно, теперь уже все равно.
Он вошел в комнату, бросил кейс на диван и включил телевизор, убрав звук. Он давно уже делал так — не мог чувствовать себя спокойно, если в углу не горел экран. Поздно ночью, когда передачи прекращались, включал видео — что ни что — порнуху, боевик какой-нибудь. Это чуточку отвлекало, расслабляло.
Виктор Степанович прошел в ванную, включил воду и принялся тщательно мыть руки. Тоже многолетняя привычка. А сегодня еще эта мебель долбаная. Приходилось помогать, поддерживать... Хотя и не любил Виктор Степанович физический труд, деньги, которые потенциально находились внутри этой самой мебели, оправдывали любой напряг...
За шумом воды он не слышал очень тихого щелчка замка входной двери. Поэтому в прихожую беспрепятственно вошел высокий мужчина заурядной внешности, в сереньком плащике, в отечественных ботиночках, в очках, самых дешевых, купленных где-нибудь в метро... Войдя, неизвестный гость аккуратно прикрыл за собой дверь и, сунув руку в тонкой перчатке в карман, направился прямо к ванной.
Когда Виктор Степанович, подняв глаза к зеркалу, увидел в нем кроме своего отражения чье-то незнакомое появившееся сзади лицо, он никак на это не отреагировал. Оно было каким-то располагающим к себе, нестрашным. Словно человек зашел случайно в открытую дверь и растерянно теперь ищет, у кого бы спросить, куда он попал...
Виктор Степанович, так и не успев ничего понять, получил точно в середину затылка пулю, выпущенную из пистолета с глушителем. Контрольного выстрела не последовало — не было нужды. Немного постояв в пару над тем, кто был несколько минут назад исполняющим обязанности директора солидного СП, миляга киллер покачал головой, спрятал пистолет во внутренний карман плаща и исчез из квартиры так же тихо и незаметно, как и появился в ней.
Ерш приехал в ночной клуб «Краб» к одиннадцати вечера.
— Вы к кому? — спросил его на входе охранник в черном костюме.
— Я здесь работаю, — ответил Ерш. — Тебя что, еще не предупредили?
Парень в черном молча оглядел его с ног до головы:
— Оружие есть?
— А как же? — ответил Ерш. — Не видишь, что ли, я на танке приехал? — Потом помолчал, глядя на реакцию охранника, и наконец представился:
— Я — Ерш.
— А-а... Говорил Виктор Степанович, говорил. Проходи. — Охранник кивнул.
— Где начальство? — спросил Ерш, сделав шаг в холл.
— На втором этаже.
Сторож уже потерял к гостю всякий интерес и последнюю фразу бросил через плечо, не глядя. Ершу это не понравилось.
— Я тебя спрашиваю — где начальство?
Парень услышал в голосе посетителя что-то такое, что заставило его вновь повернуться к Ершу лицом и очень вежливо ответить, понизив тон:
— По лестнице на второй этаж, направо по коридору до двери с табличкой: «Служебный вход». За дверью еще один коридор, лестница, пять ступенек вниз — там дирекция.