Результаты политики Ллойд Джорджа, которую он проводил предыдущей зимой, стали очевидны для всех. Армиям Хейга намеренно не давали достаточно подкреплений, и так как фельдмаршал резонно полагал, что северный край его позиций, от Арраса до выступа у Флескьер, является наиболее важным сектором всего Западного фронта, то большая часть скудных резервов была направлена туда. Таким образом, Гоф, чьи войска находились далеко на юге, мог рассчитывать лишь на то, что осталось. В добавление к этому поступил запрос от французского командования, подтвержденный Ллойд Джорджем, о том, чтобы британская армия переняла часть фронта на юге; старые французские позиции, плохо оборудованные, теперь перешли в распоряжение Гофа, а у него не было ни людей, ни строительного материала, чтобы усилить укрепления до начала операции «Михель».
Более того, Гоф никогда не получал приказа об удержании Сен-Кантена в случае мощной атаки. Было запланировано, что он отступит, и Хейг был к этому полностью готов при условии, что можно будет удержать Амьен. То, что случилось во время первой германской атаки, было определено в равной степени и удачей нападавших, и плохой организацией защиты. Туман оказал неоценимую помощь атакующим, и никакая армия, союзников или Германии, не смогла бы устоять под огнем 6000 орудий и тысяч мортир, которые так умело направлял начальник артиллерии Людендорфа полковник Брухмюллер.
Кроме того, не все солдаты Гофа проявили себя с лучшей стороны, хотя большинство стойко сражались, иногда с редкостной отвагой, в абсолютно безнадежных ситуациях. Однако очевидно, что часть отрядов покинули свои позиции еще до того, как возникла необходимость. У каждой армии есть своя предпочтительная манера ведения боя, и британский солдат, хотя он и проявляет себя прекрасно в обороне, предпочитает сражаться в строю, с прикрытыми флангами. Оборонительные позиции в виде «птичьих клеток», которые ему было приказано защищать у Сен-Кантена, были далеко не в его вкусе; у него было совсем немного времени для учений и никакого практического опыта по их освоению. То время, которое солдаты могли провести, осваивая оборону этих позиций, они потратили на их окапывание и обнесение колючей проволокой. В результате люди были настолько же усталыми, насколько плохо тренированными. Более того, несмотря на все их усилия, укрепления оставались крайне несовершенными.
Оборона позиций, которые были обойдены, обнажены с флангов и полностью окружены, требует большего, нежели колючая проволока и траншеи, — она требует определенного настроения умов и крепости духа. Этот дух Британская армия обрела лишь к середине следующей войны: гвардейцы проявили замечательное упорство, обороняя Найтсбриджскую позицию в Ливийской пустыне от танков Роммеля, а в Админском котле в Бирме британская и индийская армии сражались до того момента, пока не вырвались, несмотря на то что были полностью окружены и отрезаны японцами. Однако на Западном фронте в 1918 году «проникновение» было сравнительно новой тактикой, которая в ходе операции «Михель» сделала то, что должна была сделать: заставила обороняющихся нервничать по поводу своих флангов и тыла и, таким образом, склонила их к отступлению.
Приказ подразделению сражаться «до последнего солдата и последнего патрона» отдается редко, по крайней мере разумными командирами, потому что его невозможно принимать всерьез. Когда исчезает последняя надежда, амуниция закончилась, а толпы вооруженных гранатами и огнеметами вражеских солдат окружили отряд и уже проникли за укрепления, дальнейшее сопротивление бесполезно, поскольку оно ведет только к большим потерям. Германская атака сокрушила оборонительные порядки 5-й армии и отбросила ее назад, и немалая часть вины за это лежит на человеке, который занимал кабинет премьер-министра на Даунинг-стрит. Если принять во внимание все обстоятельства: недостаток людей и стройматериалов, растяжение британского фронта, скрывающий противника туман, преимущество германцев в живой силе и артиллерии, — начавшееся 21 марта отступление 5-й армии выглядит по крайней мере, понятным. В любом случае, поспешное отступление армии Гофа отнюдь не было столь фатальным, каким его пытались впоследствии представить. В отдаленной перспективе отступление даже могло быть выгодным, поскольку оно заставило германцев выйти из укреплений, которые на протяжении долгого времени отлично их прикрывали. Если принять все это во внимание, то нельзя с полной уверенностью утверждать, что единственной причиной поражений 5-й армии в марте 1918 года был ее некомпетентный командир.