Вообще, Сэчико любила поговорить. А потому очень обрадовалась своей новой хозяйке, не слышавшей ни одной истории «о самом замечательном молодом человеке в селе, а, может, и во всей Японии».
Поначалу Митсуко не слишком интересовали однообразные рассказы служанки. Но она была слишком культурна, чтобы прервать женщину старше неё. А та, в свою очередь, не могла остановиться и продолжала нахваливать своего вымышленного приёмного сына.
История следовала за историей. И Митсуко не сразу поняла это, но вскоре она уже начала ждать визита Сэчико. Думая об очередной истории, которую ей поведает служанка, Митсуко улыбалась и надеялась, что сегодня увидит этого «замечательного Тадао». И когда этих двоих, наконец, познакомили, они знали, что созданы друг для друга.
Шло время. До турнира оставалось всего две недели. Тадао продолжал свои тренировки. А Митсуко искала повод, чтобы покинуть дом и «случайно» столкнуться со своим возлюбленным.
Так даже родилась маленькая традиция. Каждый день ровно в шесть часов вечера Тадао сворачивал в сторону дома Шинджу Мори. А Митсуко в это же время оказывалась с другой стороны дороги. Тогда время будто замирало. И хоть они так и не посмели коснуться друг друга, близость, которая возникала в момент встречи, заставляла их ещё долго грезить о совместном будущем.
День турнира наступил неожиданно. Так всегда наступают дни, которых очень ждешь или очень страшишься. Для Митсуко было верно и то, и другое. Страх, что победит не Тадао и надежда, что победит именно он, боролись в её сердце. И это тревожное ожидание сводило с ума.
Волнение длилось до того момента, как она поняла, что Тадао не пришел. А когда поняла, почувствовала звон. Сердце Митсуко разбивалось на тысячи мелких осколков. И никто не мог собрать их. Никто не мог унять эту невидимую для окружающих боль.
Напротив, ей завидовали. Красивая, желанная, ради таких мужчины готовы на всё. И глядя как стараются претенденты, женщины села Кагаяма начинали ненавидеть Митсуко.
Каждая хотела оказаться на её месте. И каждая была бы рада узнать, что на самом деле та несчастна.
Турнир продолжался. И число участников стремительно сокращалось. К последнему конкурсу их осталось лишь трое. И эти трое были чертовски хороши.
Но лучше всех оказался Юичи Окада. Он умел сражаться. Он умел красиво сидеть на лошади. Он умел сражаться, красиво сидя на лошади. А его растяжка чуть не заставила половину зевак мужского пола сменить ориентацию.
Митсуко, однако, не была впечатлена. Она следовала правилам и без ропота повиновалась судьбе. Или какой-нибудь другой силе. Ведь в том, что Тадао не пришёл, вины судьбы не было. Просто он не смог сказать «нет» в ответ на очередную просьбу.
Митсуко не могла винить его за это. В конце концов, она полюбила Тадао именно за его доброту и готовность к самопожертвованию. Пускай в итоге эта доброта и привела к тому, что она досталась другому.
Тадао тоже было больно. Он никогда не испытывал боль, подобную этой. Даже тогда, когда его ранили в грудь, а лезвие меча едва не скользнуло по сердцу. Тадао плакал, потом кричал, а после снова плакал. Но боль не проходила. Даже когда началась новая война, и чьё-то лезвие прошло между рёбрами, он не перестал думать о Митсуко.
А когда война закончилась, он узнал, что Юичи убили. Тадао не радовался этому. Ведь он был по-настоящему хорошим человеком. А по-настоящему хорошим людям не свойственно радоваться чужому горю. Но всё же плакать Тадао перестал.
Прошёл год, и Норайо Харадо объявил новый турнир. Ведь брак его дочери и Юичи Окада так и не был заключён. И Митсуко до сих пор была невинна.
На сей раз Тадао тренировался с ещё большим усилием. А учитывая, что Кеиичи Сано и Рюу Нисимура исчезли из списка претендентов, шанс заполучить возлюбленную стремился к числу, характеризующему уверенность.
Митсуко тоже была счастлива. И хоть Юичи Окада казался ей вполне симпатичным и добрым мужчиной, он был не в силах заменить идеального Тадао.
Настал день турнира. Митсуко с надеждой взирала на ровный строй самураев, готовых побороться за её тело и приданое. Вот только Тадао среди них не было. Снова и снова Митсуко рассматривала претендентов. И с каждым разом её сердце сжималось всё сильнее. Схватившись за подаренный букет камелий, Митсуко даже не заметила, как поцарапала ладонь.