— Фразу?
— Да, — Лев Семёнович кивнул. — Она крикнула: «Вова, не надо!». Как ты понимаешь, среди тех, кто там находился, никого с подобным именем не было, а её прилизанного ухажёра зовут Мирослав.
Опля, а он там что забыл? Помнится, он не так часто заглядывает в академию. Неужели он как-то узнал о том, что случилось с тётей, и сразу примчал? Но от кого? Всё-таки не зря он мне показался странным.
— К чему Вы клоните? — мысленно вернулся к разговору.
— К тому, что я знаю только одного Вову или же Владимира Мышецкого — твоего отца, — спокойно ответил Лев Семёнович, вглядевшись в мои глаза и будто пытаясь найти в них ответы. — Насколько мне известно, он пропал больше пяти лет назад, оставив бразды правления академией своей сестре, твоей тёте. И насколько мне известно, она была единственной, кто видела его за эти последние пять лет. Ведь даже ты его не видел, я прав?
Будь у меня сердце, оно бы заколотилось как бешенное. Отец? В моей голове начал постепенно складываться пазл, но поверить в то, что происходит, я так до конца и не мог.
— И к чему я это всё клоню… Если твоя тётя виделась с отцом, не могло быть так, что и ты случайно с ним встретился? Не думаю, что, появившись здесь, в академии, он бы упустил возможность встретиться со своим родным сыном. Ведь ты — единственное, что осталось у него от твоей матери.
Мою голову пробило воспоминание Сергея пятилетней давности. Последний разговор с отцом, последняя встреча и последнее наставление. В нём «я» веду довольно спокойную беседу с отцом и обещаю ему, что буду защищать род, стану сильнее и обязательно спасу всех. От чего, я так и не понял. Как и не понял, почему до сих пор, пока я не увидел это воспоминание, я никак не мог вспомнить, как он выглядит? Впрочем, даже сейчас, едва ли его лицо врезается в мою память. Вместо него, скорее, чёрный овал, которые не даёт мне разглядеть даже малейшие черты его внешности. Интересно, почему так?
— Нет, я с ним не виделся… — неуверенно произнёс я, вспомнив лицо того незнакомца, которого встретил Пакость. Неужели это был он? — И следы той ауры, которые я ощущал в кабинете тёти, вряд ли принадлежат ему.
— Абсолютно точно могу сказать, что не ему, — вдруг сказал Лев Семёнович очень уверенным голосом и откинулся на спинку своего кресла, скрестив руки на груди. — Я был в её кабинете после ночного инцидента и всё осмотрел. Остаточная энергия точно не принадлежит твоему отцу либо сильно искажена, что маловероятно. В прошлом, мне доводилось с ним работать над одним проектом, и я хорошо помню, какая именно у него аура. Однако, случившееся с твоей тётей заставляет меня задуматься.
Он снова пристально посмотрел мне в глаза.
— Скажи мне, Серёжа. Знаешь ли ты, почему твоя тётя забросила походы в порталы и теперь сторонится их, как огня? — он вдруг задал вопрос по той теме, которая интересовала меня уже давно. — Она тебе рассказывала?
— Нет, — затаил дыхание. Неужели он мне это расскажет?
— Что же, выходит, придётся мне поведать тебе об этом…
История растянулась почти на двадцать минут, и, пока я её слушал, всё больше охреневал от услышанного. Оказывается, Анастасия Викторовна не ходила в подземелья не по своей прихоти, а из-за так называемого «проклятья», которым она заразилась в двойном красном подземелье, спасая всех от его воздействия и перенимая удар на себя. И заключалось оно в том, что всякий раз, заходя в тот или иной портал, будь он хоть серого цвета, тётя превращала его в красный разлом, из которого начинали переть монстры самых разных мастей, неся хаос и разруху в мир.
— Так значит… «Генезис» — это и есть то самое проклятье? Поэтому академия так называется?
— Нет, ты не прав, — поправил меня Лев Семёнович. — Во-первых, «Генезис» — это не проклятье. Скорее, источник этого самого проклятья. Во-вторых, «Генезис» назвали в честь академии.
— Постойте, а что такое этот «Генезис»? — пожалуй, из всей истории это единственное, чего Лев Семёнович не объяснил.
Да, он утаил множество деталей из того подземелья, лишь вкратце рассказав эту историю, но об этом он будто даже не пытался заикнуться. И когда я это у него спросил, он вдруг стал хмурым.
— «Генезис» — это артефакт, найденный в том самом двойном подземелье. Как ты уже понял, само подземелье не представляло особой опасности для тех, кто в нём был. Пускай Истребители не ожидали открытия второго красного подземелья внутри первого, но они всё равно оказались более чем готовы к тому, чтобы сразить всех местных обитателей. Но в самом конце их ждал та самая «награда», чёртов «Генезис», положивший начало множеству распрей, и самое главное, сломавший жизнь твоей тёти.
Странно, но Лев Семёнович говорил об этом так, будто его это задевало не меньше. Впрочем, возможно, мне просто показалось.
— «Генезис» представляет собой сгусток некой материи, которой в нашем мире не найти. Сам я его не видел, но те, кто видели, все описывали по-разному. Однако единственным человеком, как мне казалось до сегодняшнего дня, касавшимся «Генезиса», была твоя тётя. Только она смогла быстро оценить опасность, которую он в себе таил, и уберегла всех от таящейся в нём угрозы, спрятав его внутри себя. Как ты уже понял, бесследно для неё это не прошло.
— Артефакт повлиял на неё?
— Да, наградив не только новой силой, которая, безусловно, в ней родилась, но и тем самым проклятьем, — с горечью произнёс Лев Семёнович. — Вся эта ситуация до сих пор считалась совершенно секретной и была взята под контроль Империей. Твою тётю назначили директором академии вместо твоего отца, пропавшего без вести, а «Генезис» был спрятан где-то в глубинах академии. Правда, никто так и не знает, где именно. Кроме твоей тёти, которая обещала его охранять, ведь имела с ним связь, при разрыве которой она могла не только потерять силы и сознание, но и умереть.
— Поэтому она так редко покидала академию?
— Да, надолго она её покидать не может. Насколько мне известно, максимум на пару дней, чтобы совсем без последствий. Дальше, буквально каждый час всё сильнее усугубляет её положение. По крайней мере, она сама так говорила, и я тоже так думал до недавних пор, но…
Лев Семёнович замолчал, но через мгновение продолжил, собрав мысли воедино.
— Отсюда и странность…
— Какая? — пускай я и сам уже понимал, к чему он клонит, но не мог не задать этот вопрос.
— Совсем недавно я общался с ней, и она призналась, что «Генезис» украли, но, когда именно это произошло, неизвестно. И даже если предположить, что произошло это около месяца назад, до вчерашнего дня она чувствовала себя отлично. Что наталкивает меня на мысль, что она нашла способ разорвать связь с «Генезисом» на более длительный срок.
— Украли? — нахмурился. — Кто и зачем, а главное, как тётя могла это позволить?
— Вот это самое интересное. Как думаешь, почему она выкрикнула имя твоего отца, и главное, почему всё это происходит одновременно с тем, как по всей стране участились случаи паранормальных смертей Истребителей с упоминанием человекоподобного чудовища? Скажи мне, Серёжа, тебя это не смущает?
Вот, кажется, я и допрыгался. Похоже, и Лев Семёнович туда же. Считает меня врагом народа, а ведь я просто переродившийся в этом теле иномирец! Да, немного ненормальный, со своими тараканами, аугментациями, но я же человек, а не монстр! Почему все так и норовят меня в чём-то упрекнуть?
— Серёжа, ты чего так напрягся? — учитель прищурился. — С тобой всё хорошо?
— А? — дёрнувшись, посмотрел на него и, к удивлению, не заметил в его глазах злости или презрения. Так, значит, он подозревает не меня? Тогда кого? — Да, всё хорошо. Просто задумался. Что должно меня смущать?
— Всерьёз не понимаешь, о чём идёт речь? — Лев Семёнович усмехнулся. — Я считал тебя более способным к построению логических, пускай и не всегда правдоподобных цепочек. Хорошо, предположим, что твой мозг просто не способен этого заметить ввиду вашего родства. Скажи мне, что последнее сказал тебе твой отец, когда вы виделись в самый последний раз?