К этому тоже любят придираться. Оставим в стороне вопросы, связанные с грамматикой, пунктуацией и орфографией — в идеальном и законченном варианте в тексте не должно быть ошибок. Но ведь есть такая вещь, как стиль, темпоритм, длина предложения…
Давайте честно. Вот я люблю Толстого. Я обожаю эти вот абзацы в одно предложение, сложносочиненные и сложноподчиненные конструкции на полстраницы… Но это я. А кто-то его терпеть не может. Означает ли это, что Лев Николаевич плохо писал? Или хорошо? Нет. Это означает, что у всех вкусы разные. Но язык у Толстого отлично соответствует теме произведение. Писать так эпопею из жизни аристократии 19 века — да. Писать такими же паровозами боевик о приключениях бравой команды затонувшего космического корабля — хм.
Еще хуже, если язык скачет внутри произведения. Вот у нас были нормальные предложения — и вдруг какое-то одно почему-то растянуло на всю страницу. Или, наоборот, порубило в лапшу. Такие моменты стоит отметить. Но, опять-таки, язык — это инструмент. Поэтому его можно использовать по-разному, если это целесообразно поставленной в данном фрагменте задаче. Динамичная сцена может быть написана резче, жестче, а лирическое отступление или исторический экскурс — плавнее и обстоятельнее. Речь героев тоже может (и должна) различаться.
Но может и не различаться. Может идти вообще сплошным потоком сознания. Если стиль выдержан — значит, он есть. И даже если вы не можете его читать — возможно, перед вами проба пера нового Набокова? Все бывает. Так что, прежде, чем ругаться на язык, подумайте, не ваши ли личные тараканы перебегают дорогу юному гению?
Ну и, наконец, самое крамольное. Всегда может оказаться, что автор на самом деле образованнее, начитаннее и опытнее вас. И то, что кажется вам, как критику, ошибкой, на самом деле — сознательный тщательно обдуманный прием, который вполне доступен для понимания — но более образованной, начитанной и опытной аудитории, чем вы. Так тоже бывает. И на эту тему есть у меня замечательный семейный анекдот.
Когда закрывали Музей Нового-западного искусства, в качестве инспектора туда прислали Ворошилова (как главного знатока искусства, ага). Ну и он, естественно, хорошенько прошелся по всему творчеству импрессионистов, пост-импрессионистов и прочих кубистов. И в какой-то момент моя бабушка, которая была заместителем директора музея по научной работе, автором многих монографий — и примерно на голову выше Ворошилова, не выдержала и влепила ему пощечину. К ней сразу кинулись — а Ворошилов сказал: «Пани не трогать».
Музей, конечно, закрыли. Но пани не трогали.
А это я к чему. Если вы, такой молодец, разобрали все произведение по косточкам, были максимально объективны, все сделали по чести и уму, а автор (или другой читатель, например) вдруг ни с того, ни с сего влепили вам пощечину — не трогайте пани. Возможно, пани действительно лучше разбирается в вопросе.:)
Что ты знаешь о своей книге?
Читая марафонный роман и обдумывая рецензию к нему, пришла к внезапному снизарению, которым не могу не поделиться. Как обычно, дисклеймер — если вы опытный Каа и сами прекрасно умеете глотать бандерлогов, можете не утруждать себя комментариями о том, что это — кэпство. Помните, кроме вас в мире есть другие люди, и некоторые из них не появляются на свет с врожденным опытом.)
Так вот для тех, кто еще только начал писать и слабо барахтается в могучих волнах сего бессмысленного и беспощадного занятия: мне кажется, львиная доля проблем текста (включая и некоторые языковые) происходят от того, что авторы сами мало что знают о своих героях, мире и истории.
Тут недавно был отличный пост Криптонова про то, как писать сцены — и хотя там описан конкретный метод, суть его как раз и состоит в том, имхо, чтобы узнать как можно больше вводных перед тем, как писать конкретную сцену. Но, в теории, метод можно расширить и до макроуровня всего повествования. Раскладывая на составляющие:
1. Сюжет. Нужно хорошо понимать, к чему все придет, для чего нужна вот эта боковая линия и как выстрелит вот этот водяной пистолет, упомянутый в прологе. Нет, я не считаю, что все это нужно знать, только приступая к работе. Вполне возможен вариант, когда история разворачивается в процессе написания. Но тогда нужно быть готовым к тому, что, дойдя до конца, нужно будет вернуться к началу и перелопатить все заново. И, возможно, очень многое удалить. Дописать. Переписать. Именно поэтому я с большим подозрением отношусь к выкладке книг в процессе написания — на мой взгляд, в этом случае все равно нужно расписать в черновике всю книгу, хотя бы на уровне синопсиса.