Про точки бифуркации, Черный квадрат и методы воздействия
Вообще-то это должно было быть частью рецензии на «Хвост». Но в какой-то момент что-то пошло не так, и я не стала насиловать текст рецензии, потому что точно знаю, что текст всегда живет своей жизнью и лучше знает, как оно надо. Но раз анс сам поднял тему Черного квадрата и, что еще интереснее, методов воздействия в искусстве, то я восстановлю в памяти разные мысли по этому поводу, которые у меня появились во время чтения «Хвоста».
Что удивительно в Черном квадрате? Не то ведь, что он черный, и даже не то, что он квадрат (тем более, что на самом деле не черный и не квадрат). Удивительно в нем то, насколько в этом самом квадрате неожиданно сошлось столько факторов, что он стал тем, чем стал. Время, пространство, точки зрения и восприятия, ожидания и возможности — оно все совпало. В один момент все мироздание повернулось как-то так, что из просто темного четырехугольника Черный квадрат превратился в произведение искусства. Дальше можно очень долго и занудно спорить по поводу места этого произведения, его отношения к искусству, но я сейчас не об этом. На Черном квадрате построена эстетика прошлого века и, частично, нынешнего, поэтому тут я просто промолчу. Черный квадрат — та самая данность, к которой можно относиться по-разному, но отрицать ее существование — бессмысленно. Существовать она от этого не перестанет.
Черный квадрат не был первой супрематической работой. Не был, по изначальному замыслу, главным. То есть сам Малевич еще не понимал, что он сотворил и чем это закончится. Он, возможно, хотел сказать что-то совсем другое — но ноосфера (тут должен стоять мем от Робина) решила по-другому и сошлась клином (который красный, а не белый) на черном квадрате. Кто помнит черный крест? А круг? Вот именно. А ведь они тоже были.
И из всего этого я делаю следующий вывод. Влияние произведения искусства невозможно предугадать или запрограммировать. Более того, чем сильнее попытки запрограммировать определенное восприятие, тем хуже в результате произведение воспринимается. Ибо каждый воспринимает совершенно уникально, и разные методы на каждого воздействуют самым немыслимым образом. Поэтому свободный автор — это тот, кто не задумывается в процессе творчества о воздействии и восприятии, не программирует диалога с реципиентом. Он просто говорит, тем языком, которым умеет говорить. И те, кому этот язык близок, его слышат. Пытаться же убедить реципиента, что именно язык автора самый верный и правильный, — затея провальная и чаще всего приводит к обрыву контакта.
Можно написать Черный квадрат — но нельзя пытаться создать эффект Черного квадрата. Можно придумывать свою систему, свой мир, и выражать ее доступными и близкими автору средствами — но нельзя пытаться запрограммировать реципиента на определенное восприятие. И уже тем более неправильно считать, что реципиент, считавший сигналы, но не поддавшийся запрограммированному воздействию, есть реципиент необразованный и к ноосфере непричастный.
Просто ноосфера — она большая.
Художник должен быть художником, или Машенька и шарфик
Почему-то в среде самиздатных писателей существует упорное мнение, что если они написали хороший роман, издатель обязан его издать. Еще и денег за это заплатить.
Выглядит это примерно так.
Студентка Маша на лекциях вяжет шарфики. Это Машино хобби — вязать шарфики, даром что на лекциях ей скучно и заняться нечем, а вязать она любит. Шарфики Маша вяжет красивые, качественные, из хороших ниток, с отличным дизайном. Друзьям и знакомым Машины шарфики очень нравятся, они их с удовольствием носят и даже (иногда) покупают. В частном, тыкскыть, порядке.
Но вот однажды погожим зимним днем Маша заходит в магазин… ну, допустим, H&M. И — о, ужас! Маша видит, что в магазине весят ужасные полиэстровые шарфы с леопардовым принтом. И люди их покупают. В три раза дороже, чем Маша продает свои шарфы ручной работы.
Машу охватывает праведный гнев. И, ничтоже сумняшеся, она решается совершить революцию в сфере модной индустрии и вернуть нормальные шарфы людям.
Сначала Маша шлет письмо в H&M с предложением продавать через их сеть свои шарфы. Маша не дура, поэтому прекрасно понимает, что денег ей никто не заплатит, но готова отдать их в магазин и бесплатно, из любви к искусству и ради просвящения эстетического вкуса испорченных масс. Но магазин ничего не отвечает Маше. Заклемив H&M продажным индустриальным гигантом, использующим труд