– Стоит ли сообщить Листу об этом? – повернувшись к Сасори у печи, спросила Темари.
– Нет. Никому ни слова об этом. Лист не должен ничего узнать.
– Ну, а наши? Песок! – нахмурилась Темари, в голосе её зазвенел гнев. – Этот Звук, чёрт побери, зарвался!
И это она ещё не знала о своём отце, Казекаге.
– Никто, – Сасори выделил это слово, – не должен об этом знать. Я сам расскажу. – Может быть. – Когда придёт время.
– Но почему не сейчас, когда свежи следы?! – не мог понять и Канкуро, то и дело сжимавший и разжимавший кулаки. – Я видел мельком этого Орочимару, главу Деревни Звука, и все его люди носят эту, – он провёл руками вокруг пояса, – фиолетовую верёвку. Значит, на вас напал Звук, и у нас есть полное право…
– Рано, – почти зарычал Сасори, осадив учеников строгим взглядом. – Я сказал молчать, значит, вы будете молчать. Убить пытались не вас, а меня, и я сам решу, что мне с этим делать. Но и вы тоже не расслабляйтесь. Звук попытался один раз – и попытается ещё. Вполне возможно, что и через вас.
Темари и Канкуро затихли, но смотреть продолжили так же – с болезненным блеском в глазах, со сдержанным гневом и беспокойством, потому что и им стало понятно: ситуация выходит из-под контроля. Впрочем, Сасори не был так в этом уверен, поэтому хотел выяснить всё наверняка.
То, что Орочимару попытался избавиться от него таким… прямым способом, говорило само за себя: Юра – шпион Сасори, давным-давно засланный в правительство Песка – добился каких-то успехов. Посеянные пару-тройку месяцев назад семена сомнений начали давать всходы. Конечно, Сасори уже читал похожие доклады, но думал, этого мало, чтобы заставить Орочимару действовать. Неужели победа?
Однако… убийца, кем бы он ни был, не пожелал ввязываться в бой и отступил, получив лишь царапину. Знал, чем эта «лишь царапина» обернётся, и поспешил за противоядием? Либо целью было всё-таки не убийство Сасори. Предупреждение от Орочимару? «Хватит мне мешать, не то убью»?
Сасори ухмыльнулся этой забавной мысли. В любом случае, что бы ни значило это нападение, он не сдастся. Не в его правилах. Если Орочимару так хочет воевать с Листом, пусть воюет сколько влезет, но в жизнь Сасори не вмешивается. К сожалению, так уж вышло, что он был связан с Деревней Песка, и с некоторыми её жителями – особенно, поэтому…
– Сасори-сенсей.
– Что? – Сасори повернул голову к Канкуро, голос которого прозвучал – опять же – с беспокойством, но каким-то задумчивым. Канкуро осторожно спросил:
– Это что… у того парня… правда были кости?
– Судя по всему, – кивнул Сасори, и того передёрнуло. Действительно, зрелище было не из приятных, хотя сама идея превратить собственное тело в оружие или его источник пришлась Сасори по душе. Ведь он и сам лет пятнадцать назад думал о том же. Улыбнувшись, он сказал Канкуро: – Привыкай. Я подозреваю, это не результат каких-либо экспериментов, а родная сила.
– То есть? – заинтересовался Гаара, сохранив безразличный тон.
– Я слышал о таком даре крови, но он настолько редкий, что считается не более чем легендой. – Сасори задумался, уже не улыбаясь. – Может, Орочимару попытался воссоздать его. Этот улучшенный геном.
– То есть? – недоумённо спросила уже Темари.
– Этот человек, – надо поменьше упоминать имена, – в своё время работал в лабораториях Листа и вёл немало секретных научных проектов. Его изгнали за несанкционированные эксперименты над похищенными детьми, которым он пытался вживить клетки Сенджу Хаширамы. Но это закрытые сведения, так что я вам ничего не говорил.
Темари была в ужасе:
– И с этим человеком наша Деревня в союзе?!
– Ещё громче прокричи, – сузил глаза Сасори, ощутив укол раздражения. Та спохватилась, но лицо у неё было бледнее луны. Возможно, не стоило об этом рассказывать. Зато теперь Орочимару не сумеет промыть генинам Песка мозги.
Поглядев на Гаару, Сасори удовлетворённо кивнул. Может, тот и мнил себя невозмутимым и ко всему безразличным, но сейчас его лицо неуловимо исказила чистейшая чернейшая ненависть. При мысли, что однажды Гаара так посмотрит и на Сасори, если узнает о человеческих марионетках, сердце странно кольнуло, но думать об этом не было ни времени, ни желания.
– Завтра начинается второй этап экзамена, – напомнил Сасори и обвёл всю троицу внимательным взглядом. Помрачневший Гаара, бледная Темари, задумчивый Канкуро, все трое – явно обеспокоенные. – Отдохните.
Последние двое послушно отправились по кроватям, а Гаара остался на месте. Сасори подошёл к нему, сосредоточил в ладони чакру, секундное усилие – и она обрела мягкий бело-зелёный оттенок. Пока Сасори исполнял привычный, почти повседневный своего рода ритуал, Гаара вдруг спросил:
– Почему отец назначил тебя моим наставником?
– Ты знаешь ответ.
– Я хочу его услышать.
Сейчас больше заботили действия Орочимару, но заводить проблемы с Гаарой было бы глупо.
После недолгого молчания – только чакра шелестела – Сасори ответил:
– Я умею выживать. Поэтому выбор Казекаге пал на меня.
– Ясно. Как ты к этому отнёсся?
– Я не люблю иметь дело с детьми, кем бы они ни были, так что не обрадовался.
Больше Гаара ничего не говорил. Оставляя его на кухне одного, на мгновенье Сасори пожелал добавить к последним словам ещё что-то, но легко от этой прихоти отмахнулся. Сейчас не до капризов. Особенно сейчас.
У себя в комнате Сасори переоделся из пижамы в одежду на выход, удобную в бою, проверил ещё раз всё оружие, окружил квартиру парой невидимых барьеров – один сигнальный, другой защитный, и сел писать сообщение Юре, а также – письмо старейшине Чиё. Бабуле будет интересно узнать об Орочимару и Звуке, которым она тоже, подобно её внуку, отказывалась доверять. К тому же, несмотря на все нюансы их так называемых родственных отношений, в случае опасности они предпочитали объединяться и вместе отбивать удар, а не кидать друг друга на произвол судьбы.
Пока что такая установка приносила только пользу.
С последними приготовлениями ко второму этапу было покончено, и Анко возвращалась домой, предвкушая, как ляжет наконец-то в кровать и позволит себе хорошенько отдохнуть перед завтрашним развлечением. Может, это и было слегка жестоко, но никто не нанимал Анко нянчиться с генинами. Интересно, многие ли сейчас ворочались в постелях не в силах сомкнуть глаз от волнения? Или страха провалиться, или любопытства, каким же всё-таки будет второй этап…
Что ж, можно было даже порадоваться, что Хокаге-сама поручил одной из разведчиц проведение второго этапа. На первом, наверное, она померла бы со скуки, особенно если вспомнить, сколько в конце концов прошло людей. Семьдесят восемь. И это при Ибики-то!
Анко покачала головой, ныряя в знакомую сеть переулков старого жилого квартала. Скользя мимо окон и узких переходов бесшумным призраком, по привычке держась подальше от полос лунного света, лениво размышляя, не побежать ли домой по крышам, будя соседей, Анко вышла на последний прямой отрезок пути, когда вдруг окатило холодное, не морозное, а скорее могильное, сырое ощущение, хорошо ей знакомое.
Затаившись, Анко прислушалась к обстановке, втянула носом воздух, выдохнув так же медленно через рот, сенсорной техникой проверила округу на предмет чакры и обнаружила источник зловещего холода, столь быстро прогнавшего хороший настрой. На час от Анко, за углом старого, словно скособоченного каменного дома, самого несуразного на улице. Тихо, не теряя бдительности, она змеёй скользнула в ту сторону, спряталась у чёрной от ночного мрака стены и сложила печать, покрывая себя чакрой. Мгновение – и Митараши Анко слилась с обстановкой не хуже хамелеона.
Подкравшись к углу, Анко, готовая в любой момент отбить удар, осторожно выглянула, и лицо против воли исказила гримаса: с чьего-то обнажённого по пояс мужского тела слезало грязно-оранжевое сияние Проклятой Печати. Она медленно, возвращая коже естественный цвет, ползла к середине груди, и Анко опутало мерзкое липкое ощущение: вспомнилась собственная проклятая метка.