Неужели тот сон был предупреждением?
Неужели Орочимару здесь, в Деревне Листа?!
И этот парень… Кто он, прихвостень Орочимару или его жертва?
Тот рвано выдохнул и встряхнул светлыми волосами, будто приходя в себя:
– Даже яд Скорпиона Красных Песков бессилен перед антителами и чакрой Орочимару-сама.
Прихвостень. Анко оглядела его с головы до пят, тщательно скрывая своё присутствие, но ничего неестественного – вживлённого, лишнего – не нашла. Только Проклятая Печать. Выходит, с её помощью он боролся с отравлением.
«Если удастся преобразовать человеческое тело, люди станут куда сильнее. И в то же время возрастёт их способность к регенерации. Когда-нибудь я и тебе подарю эту силу», – донёсся голос из прошлого словно наяву, Анко даже вздрогнула и мысленно выругалась. Какой же дурой она была. С каким восхищением внимала словам Орочимару!
Его прихвостень развернулся и пошёл в противоположную ей сторону, и Анко последовала за ним. Видеть врага на улицах родной Деревни… Да ещё какого врага. Нельзя было его упустить. Аккуратно контролируя течение чакры, передвигаясь как можно тише и почти не дыша полной грудью, Анко вела слежку. Запомнила всё, что касалось её объекта, от внешних признаков до поведения. Светловолосый парень с яркими зелёными глазами – наверняка очередной несчастный сиротка, подобранный Орочимару где-то на обочине – дошёл до соседнего жилого квартала, вспрыгнул на крышу, и Анко едва сдержалась от того чтобы досадливо цыкнуть. Она больше не могла за ним идти, опасность раскрытия возросла.
Помимо этого…
Этот сиротка-прихвостень упомянул Скорпиона Красных Песков. Одного из джонинов-наставников команд экзамена этого года. Одного из видных шиноби Скрытой Деревни Песка.
Возвращаясь, Анко это обдумала. Акасуна Сасори откуда-то знал об Орочимару, о том, что он в Листе, вне сомнений. Откуда? И почему не рассказал Листу? Могло ли оказаться так, что с Орочимару был связан не столько Акасуна, сколько Деревня Песка? Анко не замечала за Четвёртым Казекаге и его Советом привычки якшаться с отступниками, но кто знает…
Резко остановившись, Анко в сердцах выругалась.
– Страны-агрессоры – как пустынные змеи. Они существуют, и это факт. С фактами не спорят.
– Ну ты сравнил, конечно. Змей хотя бы можно истребить.
– Я бы не советовал. Змеиный яд – неплохое лекарство при правильном применении. Это я не образно говорю, а так…
Чёртовы песочники обсуждали эту грязь у неё, разведчицы Листа, под носом, а она ничего не поняла!
– А если серьёзно… Змея необязательно должна быть ядовитой, чтобы уметь убивать. Можно, например, задушить – или загнать слабую добычу в угол.
Сасори считает Лист слабой добычей? Похоже, не такой он гений, как о нём говорят.
Помрачнев, Анко отправилась к Ибики, с которым виделась не далее как два часа назад. Она решила не делать поспешных выводов, ведь в отношении всего, что связано с Орочимару, могла быть предвзятой и себе здесь доверяла не полностью. Ибики должен знать. И о сиротке-прихвостне, и о том, что его отравил Скорпион, и о самом Скорпионе, и о Песке.
Только бы не оказалось слишком поздно.
Миссия по проникновению в Лес Смерти началась. Орочимару с усмешкой осмотрел трёх убитых из Травы, с которых уже сняли и запечатали лица. Пятёрка Звука хорошо поработала, даже не привлекла внимание Листа, и ведь всё случилось днём, когда солнце было ярким, а небо – ясным.
– Простите, что заставил ждать, – проговорил Кимимаро и вдруг кашлянул, точно захлебнувшись.
И Орочимару, и Кабуто повернулись к нему, последний спросил:
– Что такое, Кимимаро-кун?
– Нет, – спустя пару секунд ответил Кимимаро, – ничего.
Но от внимания Орочимару не скрылось, как тот только что смотрел себе на ладонь: будто там что-то было, например, кровь. Кабуто шагнул к нему словно бы озабоченно:
– Ты вроде говорил, что Сасори тебя отравил?
– Это уже решённая проблема, – ответил Кимимаро. Прекрасный подчинённый… Он не любил беспокоить Орочимару как-либо, будь то случайная неудача, болезнь, рана или что-нибудь ещё. Улыбнувшись, Орочимару заметил:
– Всё равно следует тебя проверить, Кимимаро-кун. Сасори – серьёзный противник.
Тот опустил взгляд, не смея смотреть на своего господина, и привычным ровным тоном отказался:
– Это не стоит беспокойства, Орочимару-сама.
Как и ожидалось. Кимимаро был довольно предсказуемым, но действительно верным человеком.
Негромко рассмеявшись, Орочимару кивнул:
– Что ж, главное, что Сасори точно получил моё послание. Посмотрим, прислушается ли он к голосу разума или продолжит войну.
Знание – сила. Уже несколько лет он собирал сведения об АНБУ и сильных шиноби всех Деревень, как великих, так и маленьких, и, конечно, Скорпион Красных Песков входил в этот список. Орочимару знал о Сасори куда больше, чем тот о нём, был старше и опытнее, а также понимал, где самое слабое место этого мастера-кукловода.
– Смею заметить, Сасори-сама – умный человек, – посмотрел на Орочимару Кабуто.
– Это нельзя не признать. Но и у него есть слабость.
– Какая же? – заинтересовался он вполне искренне. – Его ученики?
Мир шиноби почему-то считал основными слабостями ниндзя именно привязанность к другим людям. В этом, конечно, прослеживалась определённая логика, но Орочимару всегда старался смотреть шире, видеть больше, понимать глубже. С тихим смехом он ответил:
– Нет, не ученики. Слабость Сасори – его полная уверенность в собственной победе. Слишком часто он побеждал. Люди вроде него, – Орочимару облизнулся, – порой забывают, благодаря чему одержали свои прошлые победы, и расслабляются.
Кабуто понимающе ухмыльнулся, члены Пятёрки Звука переглянулись между собой, лишь Кимимаро продолжил смотреть исключительно на Орочимару. Преданные люди. Люди, которые легко могли отдать жизнь, чтобы выполнить задание того, кому они пожертвовали собственную свободу. В конце концов, за силу надо было платить.
Платили свою цену и те, кто переходил Орочимару дорогу.
– Я напомню тебе, Сасори, истинный вкус поражения.
Семьдесят восемь генинов.
Они разбились на команды и стояли перед Анко группами по трое в ожидании её слов насчёт экзамена, но она молчала. Давала ребятам, так сказать, проникнуться Лесом Смерти – довольно приятным, живописным, приветливым местечком. Кто-то ёжился, будто замёрз, кто-то равнодушно любовался пейзажем за стальной сетью ограды, а кто-то смотрел даже с искренним любопытством.
– Что за ужасное место… – пробормотала одна из подопечных Какаши. Анко с усмешкой посмотрела на её команду, обращаясь ко всем:
– Вы скоро поймёте, почему это место называют «Лес Смерти».
– Ха, – презрительно фыркнул уже Узумаки и, уперев руки в боки, завертел задом, дразня: – «Вы скоро поймёте, почему это место называют «Лес Смерти». Думаете меня запугать? Фигня! – прекратил дурачиться маленький генин и ткнул в Анко пальцем: – Я не боюсь!
Она мило-мило протянула, улыбаясь:
– Вот как. Ты довольно воодушевлён, – и, улыбаясь, нахмурилась.
Выхватить кунай из рукава заняло секунду, ещё секунду – метнуть в маленького генина; тот успел лишь вздрогнуть. Миг – Анко оказалась у него за спиной и пониженным тоном заговорила:
– Такие дети, как ты, умирают первыми… – посмеиваясь, коснулась его щеки пальцами, подцепила другой рукой струйки крови, потёкшие из царапины. – Я люблю, – добавила хрипящих ноток, – когда кровь бьёт фонтаном…
Быстро обернувшись, Анко выхватила ещё кунай и замерла со всё той же милой улыбкой: одна из генинов Травы, высокая черноволосая девица, раздвоённым языком протягивала:
– Ваш кунай, – вежливо сказала она, ухитрившись не запнуться. Маленькое звуковое генджутсу, вероятно.
– А, да, спасибо, – не менее вежливо поблагодарила Анко, подавив жуткое ощущение в груди: похожей техникой управления телом владел Орочимару. Анко чуть разомкнула губы, и улыбка её из милой стала истинно хищной.