Орочимару ли это?
– Но знаешь… не стоит подкрадываться ко мне со спины. Если не хочешь умереть молодой, конечно, – забрала Анко кунай с неожиданно сухой рукоятью, и язык странной девицы Травы вернулся в рот. Она улыбнулась, ответив:
– Нет, – удовлетворённым, вкрадчивым тоном. – Меня заводит, когда я вижу кровь. К тому же, вы задели мои любимые волосы.
– Ну прости за это.
Анко соблюла приличия, девица отошла к напарникам, и инцидент был исчерпан. И если та всё-таки не окажется Орочимару… Анко заметила даже с интересом:
– Похоже, на этот раз здесь собралось много кровожадных ребят, – и тихо посмеялась: – Это будет весело.
Но, к сожалению, пора было возвращаться к работе, и Анко вышла обратно к границе Леса Смерти, встала лицом к участникам экзамена и достала из-за пазухи чёртовы расписки. Никто не понял, зачем они нужны, даже не заподозрил ничего страшного. Впрочем, было ли что-то страшное в бумагах, снимавших с экзаменатора ответственность за смерти участников?
Пока генины вчитывались в текст своей расписки, Анко бродила между ними, наблюдала за реакцией, пыталась предсказать, кого сейчас видит в последний раз, а кто выживет всем назло. Экзамен на чунина с самого начала просто заменял войну, то есть породила его политика, и на полигонах его проведения правила мирной эпохи теряли всякий смысл. Правда, далеко не всегда второй этап проходил в Лесу Смерти, иногда брали другие площадки, не менее опасные, однако…
Анко усмехнулась.
Она и сама сражалась в Лесу Смерти, когда был её экзамен.
После того как генины обменяли расписки на свитки Неба и Земли, Анко разогнала всех по воротам и взглянула на наручные часы: секундная стрелка бежала по циферблату, минутная – ползла следом. Ровно в половину третьего Анко громко объявила начало экзамена, ворота дружно распахнулись настежь – и в Лес Смерти ворвалось двадцать шесть команд. Те ребята из Травы в том числе.
Обождав для надёжности ещё пять минут, Анко вытащила из кармана плаща рацию, настроила её и, услышав на том конце знак, что слушать готовы, отдала приказ парням Ибики:
– Команда Травы, пятнадцатые ворота. Проследите за ними, но ничего не предпринимайте: у меня только подозрения.
Те приняли приказ и разъединили связь. Анко выключила рацию – это чудо техники, убрала её обратно, огляделась по сторонам. Перед первыми воротами сорок четвёртого полигона не осталось никого, кроме экзаменатора. Что ж, это значило, настало время отдыха в ожидании докладов от команды преследования. Анко бы пошла и сама, будь она «свободным» АНБУ и будь у неё уверенность… которой, слава ками, пока не появилось, – так что создала клона:
– Закажи мне три порции данго.
Клон посмотрел на Анко довольно скептично, но она помахала рукой:
– Иди, иди, я не обедала.
Клон закатил глаза точно так же, как сделала бы настоящая, и пошёл выполнять приказ. Анко проводила её взглядом, пока та не скрылась за кронами, затем побродила по площадке, подбирая себе удобное место, нарочито не глядя на Лес Смерти. Лес Смерти, через дебри которого продирались семьдесят восемь человек, все поголовно – генины.
Или почти все.
Остановившись, Анко посмотрела на исполинские деревья, так глубоко вросшие в землю, что если их вырвать, образуется овраг. Подобно этому, когда-то давно Анко потеряла и преданность, и восхищение Орочимару, героем, гением, надеждой Скрытой Деревни Листа. До сих пор не получилось всё вспомнить. Всё, что тогда произошло.
И если… Анко не считала себя паникёром и пока что не волновалась по-настоящему серьёзно, но если… это был действительно Орочимару, то Лист находился в опасности.
Только мелькнула мысль об этом, как воздух прорезали крики, полные ужаса, протяжные, хриплые, постепенно затихающие. Анко много раз слышала похожие: так трусы кричат перед тем как умереть, – и губы сами собой сложились было в ухмылку, но – нет. Конечно, едва ли Орочимару проник бы в Лес Смерти, чтобы поохотиться на маленьких хорохорящихся генинов, однако расслабляться не стоило.
Запрыгнув на крышу пристройки возле ограды Леса, Анко присела на край и поболтала ногами. Экзаменатору второго этапа надлежало проследовать в центральную башню, но, во-первых, стоило дождаться данго, а во-вторых, чёртовы подозрения слишком сильно тянули в Лес, чтобы можно было сорваться сейчас. В конце концов, Анко бы едва ли дожила до своих лет, если бы каждый раз шла у себя на поводу.
Но грязно-рыжее сияние Проклятой Печати, слезавшее с тела того прихвостня-сиротки…
Анко увидела это как воочию. Невольно коснулась собственной Печати, попыталась ещё раз всё вспомнить. Всё, что произошло на тех островах… но перед глазами стояла только тьма, наполненная криком, болью и страхом. Чёрные, грязные, липкие ощущения, немного приглушённые временем. Они затягивали не хуже болота: чем больше сопротивляешься, тем глубже вязнешь, и Анко, наученная горьким опытом, не двигалась, молча принимала всё, что ей пришлось пережить.
– Данго, – прозвучал рядом собственный голос, и Анко вздрогнула.
Воспоминания отпрыгнули прочь, как тени от света свечи. Клон сидел рядом на крыше, тоже болтал ногами и одной рукой протягивал коробку со свежими шариками теста, испускавшими пленительный аромат. Усмехнувшись, Анко взяла её:
– Молодец. Свободна.
Копия хмыкнула и рассеялась, оставив лёгкий дымок. По пути до магазина ей не встретилось никого из знакомых, сами данго выбирались недолго, и настроение у неё было хорошее. Даже поддержало настоящую Анко. В конце концов, про Орочимару уже знал Ибики, а значит, и Хокаге-сама: эта старая змея не застанет Лист врасплох. Были уже приняты определённые меры. Продолжались переговоры с Песком. Насколько Анко помнила, его представляла Тайо Пакура.
Женщина, обсуждавшая со Скорпионом змей.
Пока что это было не более чем случайностью, совпадением, беспочвенными подозрениями, но следовало всё проверить. Главное – не поссориться по пути с Песком, если за тем не окажется никакой вины. А то некрасиво получится.
Решив немного развлечься, чтобы развеяться, Анко прокрутила в пальцах палочку от данго, уже свободную от сладких шариков, и, недолго думая, метнула её в ближайшее дерево, словно сенбон. Палочка с лёгким стуком вонзилась в кору, подрожала несколько секунд и замерла. Усмехнувшись, Анко посчитала, сколько в коробке таких «сенбонов». Ещё пятьдесят семь, половина – свободны, выданы про запас. Хм-м-м. Вполне хватит!
Через полчаса Анко не глядя метнула в дерево последнюю «боевую иглу»:
– Знак Листа завершён! – а настроение полностью вернулось в норму.
– Большая проблема, Анко-сама! – сразу выпалил чунин, с громким хлопком возникший впереди. Хитай-ате на бандане, очки с прямоугольными линзами… Оками, один из наблюдателей экзамена.
– Что за проблема? – дожёвывая данго, спросила Анко.
– Трупы! Три трупа. И они странные. В любом случае, прошу, пойдёмте!
Неужели всё-таки?..
Поспешно проглотив сладости, она спрыгнула вниз и бегом последовала за Оками; тот по дороге объяснил, что трупы обнаружили во время патруля у ближайшего ряда бикугё*. Про сами странности Оками ничего не сказал, только сильно побледнел при вопросе об этом:
– Думаю, вам лучше это увидеть.
Он оказался прав.
Когда они прибыли на место преступления, у трёх трупов в одеждах генинов Скрытой Травы уже стояло ещё два чунина-наблюдателя, в одном сразу был признан Котетсу. Анко быстро прошла мимо них, взглянула на трупы и, мгновенно всё поняв, стиснула зубы. Котетсу доложил:
– Мы проверили их бумаги и вещи. Это зарегистрированные на участие в экзамене на чунина генины Скрытой Травы, но… как видите…
Анко помолчала, разглядывая пустые места там, где должны быть брови, глаза, нос и рот. Чистая кожа.
– У них нет лиц.
– Да. Они пусты, как будто растаяли, – невесело согласился Котетсу.
Дурное предчувствие и все подозрения не обманули. Анко потянулась к проклятой метке, сжала ладонью место, где та прожгла кожу, и в мыслях больным, лихорадочным жаром мелькнуло ненавистное имя – Орочимару. Ошибки быть не могло. Эта техника… стирающая лица жуткая техника… Анко и сама владела ею: выучилась у Орочимару, когда не знала, что делает что-то запретное.