— И надо решить в первую очередь эти проблемы, а не наживать Деревне новые, — вдруг решительно добавил Гоза, притянув к себе взгляды всех присутствующих. — Казекаге-сама, я повторю: Гаара перестанет быть действенным оружием сразу, как выйдет из себя. Он неуправляем!
— Я — та, что создала Гаару, — напомнила Чиё. — И это обернулось огромной бедой для Деревни. Если он попадёт в руки Листа, это обернётся ещё большей бедой, и не мне говорить тебе это, Раса! Риск — и риск неоправданный! — слишком велик.
— Именно для решения этой проблемы был заключён союз с Деревней Звука, — заявил Четвёртый. — Он обеспечил Песку дополнительное финансирование, предоставил в наше распоряжение своих шиноби, а также укрепил связи со Страной Рисовых Полей.
— Которая, напомню, лежит за Огненными землями, — усмехнулась Чиё, въедливо добавив: — Любой союз — это фальшивка, Раса, не более чем игра в добро, и я неприятно поражена твоей наивностью. Я человек мысли, Раса. Прежде, чем сделать что-либо, я сто раз это обдумаю. И война с Листом… не принесёт нашей Деревне ничего хорошего, кроме окончательного падения. Даже если взять во внимание Рисовые Поля.
— Мы ознакомились с военными планами Песка, стратегическими и тактическими манёврами, — добавил Эбизо, придав вес словам сестры. — И по ним заметно, что на Гаару возлагается слишком много надежд. Это требует пересмотра.
— По этому поводу, уважаемые старейшины, надо говорить с вашим внуком, — вмешался Рюса, сплетя пальцы в замок — защитный жест. Рюса всегда побаивался что Эбизо, что Чиё. — Он является ответственным за Гаару.
Чиё вздохнула, обведя взглядом собравшихся. Червяки, неспособные поставить на место зарвавшегося феодала Ветра или хотя бы растолковать ему, что значит для его Страны Деревня. Раса был хорошим Казекаге — в военное время, и то Песок потерпел поражение на всех фронтах и встал перед Листом на колени! Раса не умел вести переговоры, и даже Тайо Пакура превосходила его на этом поприще. Разругаться с феодалом до того, что тот кинул свою Деревню! Втягивать Деревню в новую войну, которая точно её истощит! Вмешивать в это Чиё и её семью!
— Мы высказали своё мнение, Раса, — надменно бросила Чиё. — Если ты втянешь Песок в войну, не рассчитывай на нашу помощь.
— Чиё-сама, прошу вас, успокойтесь, — нахмурился Саджо, ярый сторонник войны. — Войну предполагается пройти быстро, однако если она затянется, ваш военный опыт очень пригодится. Касаемо же Гаары скажу только, что его участие важно лишь на начальном, наступательном этапе, а далее в дело пойдут основные силы.
— Я знаю об этом, Саджо, — кинув на него острый взгляд, отрезала Чиё, — и считаю, вы ввязываете Песок в заведомо проигрышную войну.
Продолжать не стала ни она, ни её брат, ни члены Совета Деревни. Судя по виду последних, они решили ещё раз всё обдумать — прислушались к опытнейшим ниндзя Песка; только Казекаге и Саджо — этот продажный старик — продолжили смотреть на Чиё непримиримо. Глупцы. Развернувшись, она степенным шагом покинула зал собраний и, одним взглядом согнав в сторону попавшихся на пути шиноби, направилась прочь. Эбизо, задумавшись, неслышно шёл рядом.
Война. Она действительно была одним из выходов, но только временным. Раса оказался на редкость плохим правителем: при нём Песок ослаб в теле, заболел безработицей, потерял преданность столь многих шиноби, что впору было хвататься за голову, и Чиё уже давно склонялась к мысли о смене власти. Правда, не собиралась ничего делать для этого: единственной цепью, державшей Чиё подле Деревни, был Сасори.
Здесь не осталось больше ничего ценного. Чужие люди, чужое поколение, чужие дела. Когда-то в молодости Чиё тоже хотела служить Деревне, делала всё ради неё — и ради себя тоже, конечно, но… как ни прискорбно, всё оказалось впустую. Стоило закончить одну войну, как тут же начиналась другая. Стоило заключить новый союз, как друг тут же оборачивался врагом. В конце концов, Чиё в этом разочаровалась, и поразительно, после договора с Листом-то, как Раса ещё верит в действенность союзов. И в этом наивной была как раз Чиё.
Третий Хокаге, когда-то поставивший на договоре печать, держал Деревню Песка за горло и грабил её карманы. Из этого плена действительно пора было вырваться, но — не войной. Это лишь крепче затянет цепи… О, Чиё почти видела, как Песок вновь склоняется перед Листом, принося ему извинения и платя дань. Мерзость! Никакой гордости!
Нет, если Раса собрался вытащить Песок из ямы, ему стоило пойти другим путём — к даймё-сама, а не к Звуку, к столу переговоров, а не к арсеналу, к своим, а не к чужим, которым нет доверия. И хотя Чиё давным-давно утратила преданность Деревне, она хранила свою семью. А семья её жила — здесь.
— Сестрёнка, — позвал братец тихо.
Чиё замедлила шаг.
— Сасори нами просто пользуется. Разве ты не видишь это?
Она хорошо знала Эбизо — и ждала этих слов, отмахнулась от них легко и небрежно, будто не придав им значения:
— Когда-то я пыталась воспользоваться им. Он просто платит мне той же монетой.
Почему-то она улыбнулась. Настроения не было никакого, и от правды в словах Эбизо становилось горько, но что тут ещё поделаешь.
— Сестрёнка? — вопросительно повторил он, вовсе остановившись. Чиё продолжила путь, тихонько посмеиваясь:
— Я просто жду своей смерти, братец.
Пережить ещё и внука было бы слишком печально. Только поэтому Чиё не бросила эту Деревню до сих пор — и только поэтому действительно не хотела войны.
Не хотелось это говорить, однако пришлось. В груди тяжёлым камнем ворочалось осознание неотвратимого. Орочимару… Он и правда угрожал Деревне. И угроза эта была — реальная. Анко взглянула на АНБУ, ждавших доклада, и начала с самого главного:
— У нас чрезвычайная ситуация, но мы не можем отменить этот экзамен.
— Что вы имеете в виду? — спросил Пёс, и она открыла было рот ответить, когда дверь в кабинет вдруг отворилась, с шорохом скользнув по пазам.
— Прошу прощения, — вошёл один из наблюдателей. Анко раздражённо к нему повернулась:
— Что ещё?! У меня важное совещание.
— Мои извинения, — опешил тот на миг и, собравшись, поднял руку с кассетой. — Но, пожалуйста, взгляните на это.
Наблюдатель прошёл к телевизору с видеомагнитофоном, в пасть которому и вложил кассету с записью. Показать она могла только то, что происходит на опушке Леса Смерти либо у башни, либо, собственно, в самой башне, где сейчас и находилась Анко. Могло ли оказаться так, что Орочимару выдал себя и сейчас, совсем рядом… Нет, Анко не чувствовала его чакры, да и Проклятая Печать оставалась холодной.
Пока телевизор загружал картинку, наблюдатель указал в верхний угол экрана:
— Вот тут… прошу, посмотрите на время.
Серое марево сменилось чётким видео, и последние сомнения отпали — не Орочимару.
15:38.
— Это же… — удивилась Анко, всматриваясь в цифры.
— Через один час и восемь минут после начала второго экзамена… Это новый рекорд.
— Трое шиноби из Скрытого Песка, — в меру удивлённо заговорил телевизор, — проходят второй этап.
Словно услышав говорящего, красноволосый мальчишка на экране, только что подошедший к напарникам, повернул голову в сторону камеры, и мелькнула неуместная мысль, сколько же надо не спать, чтобы заработать такую темень вокруг глаз. И, помимо этого, его одежда и тыква за спиной, сам вид, поведение, поведение и его товарищей по команде. Всего — за час и восемь минут… Сама Анко в своё время промаялась в Лесу дня четыре.
Она встала с дивана.
— Возможно ли это? — поражённо спросила Анко, снова глядя на значок времени.
15:38. Всего лишь — 15:38.
— Они прошли его только за шестьдесят восемь минут, — хмурясь, подтвердил наблюдатель. — Такого раньше никогда не случалось. Эти ребята, — повернулся он к Анко и АНБУ, — явно не уровня генина. Они превзошли прежний рекорд на четыре часа…