— И это ещё не всё, — одолев удивление, добавила Анко.
Наблюдатель вопросительно на неё посмотрел:
— Что вы имеете в виду?
— От любых ворот до башни — примерно десять километров. — Без спешки она отошла к окну, за которым тёмной громадой возвышался: — Густой, труднопроходимый лес, полный зверья, ядовитых насекомых, да и все вокруг — враги. А они ведут себя так, словно вернулись с прогулки по парку. Особенно этот красноволосый ребёнок, самый близкий к камере.
— И что же в нём такого?
— Разве вы не заметили?
Видеомагнитофон перемотал кадры назад. Через пару секунд раздался довольный голос АНБУ — Ворона:
— Понятно. Довольно неожиданно, неожиданно…
— Да что же в нём такого удивительного? — всё не мог понять наблюдатель. Анко покосилась в его сторону, подсказав:
— Присмотритесь к его телу.
Несколько секунд — и он тоже понял:
— Вот оно что.
— На нём ни царапины, — негромко протянула Анко. — И его одежда совсем не запачкана.
— Сейчас даже для меня… Нет… Для любого чунина вроде меня будет почти что невозможно добраться до башни невредимым.
— Скорее всего, дело в его способностях, — предположил Пёс, и Ворон с лёгким, снисходительным интересом заметил:
— Давненько здесь не появлялись такие многообещающие дети. Хотя взгляд у него очень неприятный.
Говорил он о красноволосом мальчишке. Но больше всего Анко зацепило другое: эти маленькие чудовища, прогулявшиеся по Лесу Смерти, как по парку, были учениками Акасуна Сасори. Того самого Акасуна Сасори, который уже удостоился однажды её внимания. Союзник он Орочимару или нет, разведка Скрытого Листа теперь глаз с него не спустит.
Если бы он обладал Бьякуганом, возможно, видел бы всё именно так.
Взгляд на крепостные стены западной части Листа — и память накладывала на них карты, разбирала на части, словно позволяя посмотреть «вовнутрь», за каменную кладку, в хищные щели бойниц, и башня мысленно разделялась на комнаты, лестницы, подземные помещения. Жаль только, нельзя было понять, сколько там людей.
Не издавая ни шороха, не торопясь, Сасори шагал вдоль границы Листа чуть в отдалении от неё. На каждой башне дежурило, как правило, трое дозорных, а каменный коридор стен рассекало по одному. К какому бы посту Сасори ни подходил, эти цифры не менялись: по трое на башнях, один между ними. Иногда попадались шиноби, с которыми ошивались крупные псы, наверняка нинкены клана Инузука. И если Третий Хокаге не дурак, то поставил на посты и Хьюга — прирождённых дозорных и преследователей.
Поэтому, замаскированный техниками сокрытия и хамелеона, Сасори лишь однажды решился использовать нинджутсу, и песок, принесённый с собой из страны Ветра, медленно собрался в голое, без нерва, глазное яблоко. Сасори сделал его невидимым, проследил, как оно взмыло ввысь, к башням, и закрыл один глаз, вместо тьмы увидев крепостные стены Листа — вблизи. Предположения подтвердились: Хьюга, Инузука, Абураме, судя по жукам.
Секунды хватило, и Сасори прервал наблюдение. Третий Глаз прилетел обратно, рассыпался песком, пропитанным чакрой, и пришлось срочно отступать под сень леса, дальше, к Деревне Листа. Инузука наверху стал подозрительно принюхиваться к воздуху. Впрочем, было уже поздно: Сасори сделал почти всё, что собирался — проверил пути отступления Песка на случай провала всего замысла, увидел воочию то, что знал только по картам, проработал чуть лучше свой собственный план. Именно эти стены проломят исполинские змеи Рючидо. Именно эти…
Сасори усмехнулся.
Насколько он понял, Орочимару хотел уничтожить не столько Лист, сколько Третьего Хокаге, своего бывшего наставника. Если Сасори не справится, то получится, что он поспособствовал смерти аж двух правителей Деревень. Третьего Хокаге…
…и Третьего Казекаге.
Третий Казекаге был прекрасен. Сасори до сих пор считал его таковым. Никто в Деревне не обладал такой могучей силой, как у него. Никто в Деревне не обладал такой красотой, как у него. Никто в Деревне не обладал таким особенным телом, как у Третьего Казекаге, сильнейшего ниндзя Скрытого Песка. Сасори и сам не понял, в какой момент этот человек занял все его мысли, в какой момент стал сниться по ночам, преследовать неутолённым диким вдохновением.
Тогда-то Сасори и сорвался. Впервые в жизни сам нырнул в болото под названием «политика», и даже бабуля Чиё в итоге так ничего и не узнала.
Сасори нужно было тело Третьего, а Сабакуно Расе — пост, который он занимал. Договориться действовать вместе почти ничего не стоило. Правда, когда Сасори, получив своё, уходил из Деревни, Четвёртый Казекаге Раса его задержал.
Впереди тёмной стеной нависала громада Деревенских застав. Толстые, прочные стены, взять которые можно было только с неба, но в небе — ветер, родная стихия большинства шиноби Песка. Единственной по-настоящему страшной угрозой с этой стороны были песчаные бури — «дикие танцы Шукаку». Сезон, правда, ещё не настал. Сасори мог спокойно уйти, и даже природа ему не помешает.
Ночь была необыкновенно тиха.
Бледный лунный свет серебрил пески, привносил в жёлтые и красные стены домов синие и белые оттенки, и сам воздух этой ночи был ледяным. Обычная летняя пора. И всё же эта тишина Сасори не нравилась. Будучи шиноби талантливым и опытным, он доверял прежде всего разуму, но прислушивался и к интуиции. И сейчас её тонкий, почти неслышный звоночек продолжал тревожить. Что-то… Что-то точно пойдёт не так…
— Сасори, — раздалось позади, и Сасори еле сдержал дрожь. Он не заметил чужака.
Тот продолжил, с нажимом сказав:
— Твоя сила нужна Деревне.
Едва сдвинув брови, Сасори без спешки повернулся к нему, встал так, чтобы в случае атаки смог мгновенно вскинуть руки, создать нити, отбиться. Напротив, в пяти метрах от Сасори, стоял Четвёртый Казекаге, облачённый в точно такой же защитный плащ песочного цвета, с таким же глубоким капюшоном, что и у него самого.
— Твоя сила нужна Деревне, — повторил Казекаге, и Сасори сухо ответил:
— Но Деревня не нужна мне.
— Если ты станешь отступником, — не смутился тот, — это добавит тебе только больше проблем. Сейчас война…
— И ты опасаешься, что я примкну к врагу и выдам ему тайны Деревни. Успокойся, Раса. Этого не будет. — Сасори презрительно хмыкнул. — Если бы меня интересовали тёплое местечко у власти, безопасность и политические выгоды, неужели ты думаешь, я бы не воспользовался влиянием своей бабули? Неужели ты думаешь, — понизил он тон, — я бы не стал Казекаге вместо тебя?
— Если ты уйдёшь сейчас, когда война в самом разгаре, то Деревня…
— Эта Деревня, — перебил Сасори Расу, — с радостью упечёт меня за решётку, если ты не забыл, у кого сейчас тело Третьего Казекаге.
— Третий будет секретным оружием Песка. Ты будешь использовать его только на сольных заданиях ранга S или A, я тебе такие задания обеспечу.
Прозвучало убедительно, но не более того.
— То есть это ты будешь решать, когда мне использовать ту или иную марионетку? — Сасори вскинул бровь. — Я польщён таким вниманием.
— Не передёргивай, — помрачнел Четвёртый и скрестил руки на груди, как всегда делал перед атакой. — Никто не узнает о Третьем.
— И почему я должен тебе верить?
— Потому что до сих пор никто не узнал.
— Никто до сих пор не узнал потому, что тебе это ещё не выгодно, — сузил глаза Сасори, отмеряя расстояние для удара, — ведь твоя власть ещё не устоялась.
— Ты думаешь, я не смогу упрочить её, найдя убийцу Третьего?
Уговоры прочь. В ход пошли угрозы.
— И вызвать подозрения в Совете, почему это Четвёртый так быстро узнал о том, кто убил такого сильного шиноби, как Третий? Не смеши меня. Ты не настолько глуп. И не настолько храбр.
— Учитывая панику, охватившую Песок, и истерию даже среди советников, — Раса вздёрнул подбородок, — стоит мне указать на тебя пальцем, и тебя уничтожат.
— А затем крепко возьмутся за тебя, — улыбнулся Сасори, — и плакал твой титул Четвёртого Казекаге.
Он развернулся уходить, показывая, что разговор окончен, когда Казекаге за спиной усмехнулся. Слишком довольно усмехнулся. Сасори замер, напрягшись, приготовился к бою и медленно обвёл взглядом оцепивших этот переулок шиноби в масках демонов. Он не заметил ни где они прятались, ни когда прекратили это делать. АНБУ. Личная гвардия Казекаге. Идеальные подчинённые с промытыми мозгами — внушённая, искусственная верность.