Но как бы Канкуро ни перечитывал план, который составил по заданию сенсея, не обнаруживал в нём ничего, что было бы явной ошибкой. За окном уже стемнело и похолодало, большая часть Листа погрузилась в сон, а Канкуро размышлял. Что-то волновало и Темари, которая сидела напротив и чистила и без того чистый веер. Сасори-сенсей и её озадачил: она вышла от него будто рассерженная, хоть и было это еле заметно.
— Темари. Что по поводу твоего плана сказал Сасори-сенсей? — отложив сенбон, на котором уже не осталось шариков данго, спросил Канкуро у сестры.
— Велел переделать, потому что ему не понравились мои причины для действий, но я не буду.
— Почему? — удивился он, подняв на Темари глаза. Она отрезала:
— Потому что я принципиально с Сасори-сенсеем не согласна. К тому же, если он будет мёртв, ему ведь будет плевать, мстят за него или нет, разве не так?
— Мне иногда кажется, человек вроде него даже с того света всё выяснит, — пошутил Канкуро, тем не менее подумав, что от мести ни за что не откажется. Это был вопрос чести: того, кто тебе дорог, посмели убить — и спускать это с рук?
Конечно, нет.
Нет!
Нигде!
Куда он, чёрт побери, делся?! Темари оббежала всю квартиру, но сенсея и след простыл, было даже непонятно, как он ушёл — через окно или дверь — и куда, в какую сторону, а уж когда вернётся… Канкуро остановился в коридоре, неровно дыша скорее от волнения, чем от усталости, и Темари разделяла его состояние. Сасори-сенсей был нужен немедленно, но если он не хотел, чтобы его нашли, его и не находили. Он даже не оставил клона либо иного пути срочной связи, это было на него непохоже.
— Его нет. Я не нашла его чакры, кроме той, что в барьерах, — подошла к Канкуро Темари.
Тот раздражённо цыкнул, вдруг очень напомнив ей Сасори-сенсея, и предположил:
— Может, он обо всём знает?
— И решил сам разобраться с помехой?
— Если помеха не пошла к нему сама.
— Время поджимает. — Темари помолчала, посмотрела на окно в комнате напротив, сосредоточенно размышляя. — Идём спросим Гаару.
Тишина, поглотившая квартиру, вдруг показалась пронзительной. Темари не решалась взглянуть на Канкуро, понимая, как страшен Гаара, и всё же тот правда мог видеть, куда запропастился Сасори-сенсей. Всё, что делал Сасори-сенсей на протяжении года, должно было однажды принести плоды, так почему бы не сейчас, когда столько слов сказано?
— Идём.
Канкуро первый ринулся к окну, перемахнул через подоконник и полез наверх вместе с Темари. Гаара, как обычно, сидел на крыше, высматривая луну в небе, усыпанном звёздами, как мукой. Тишина из пронзительной превратилась в вязкую, но обстоятельства требовали действий, на трусость и жалость к себе времени не осталось.
— Гаара, — выступила вперёд Темари, следя за чакрой Гаары и Канкуро. — Не знаешь, куда ушёл Сасори-сенсей?
Лишь через секунд десять Гаара, изведя сестру и брата ожиданием, перевёл на них невыразительный взгляд и покачал головой. Канкуро снова цыкнул. Темари осмотрелась по сторонам в тщетной надежде уловить нечто, что подскажет верную дорогу, и пришла к выводу, что следует ждать. Как бы сильно ни было волнение, Темари умела держать себя в руках. Потому спокойно ввела Гаару в суть дела, готовая к любым неожиданностям.
— Кагуя Кимимаро, — протянул Сасори, словно пробуя это имя на язык.
Кабуто в длинном бледно-синем плаще стоял напротив, спрятав голову в капюшоне, и смотрел на Сасори с безмятежной покорностью, словно послушная, отлаженная кукла. Чтобы сломать её, хватило бы и капли яда, и чем дольше длилась встреча, тем сильнее крепло решение избавиться от самого источника сомнений — от ненадёжного шпиона. Кабуто подтвердил, что убийца, способный управлять собственным скелетом, был подослан Орочимару, поведал об этом убийце многое, полезное и нет, мимолётно намекнул, что подобных ему имелось ещё несколько ребят, однако во взгляде Кабуто время от времени мелькало выражение, марионеткам Сасори несвойственное. Сомнения наконец вызрели в решение.
Кабуто очень удобно стоял, бей — не хочу, и Сасори уже примерился к атаке, когда его окатила волна чакры.
— Как интересно… Можно и мне послушать?
На миг лицо Кабуто застыло в удивлении, и он резко метнулся защитить Сасори, сбежав от смертоносных объятий змеи. Орочимару, сбросив личину Макото, словно ненужную шкуру, ухмылялся с мнимым победным торжеством. Ветер поигрывал распущенными чёрными волосами, и Сасори внимательно за этим наблюдал: родной стихией Орочимару был именно Ветер. Воздух в любой момент мог приобрести остроту и разнести на куски даже скалы, что уж говорить о человеческой плоти.
— Ты следил за Кабуто?
— Разве? — вежливо отозвался Орочимару. — Я просто пришёл поблагодарить тебя. Этот юноша, которого ты подослал ко мне, и вправду очень хорош. Когда я разрабатываю новые техники, на каждую созданную уходит больше тысячи людей, а их сейчас очень сложно найти.
— Да, знакомая проблема.
— Но благодаря его медицинским способностям, — поглядел он на Кабуто, — я могу использовать одного подопытного снова и снова, так что благодарю, Сасори.
Сасори промолчал. Кабуто — воплощённая осторожность — чуть повернул к нему голову:
— Сасори-сама…
Он приказал ему, не спуская глаз с Орочимару:
— Не мешайся под ногами.
Кабуто тут же бросился прочь, и за ним понеслись четыре змеи из рукава Орочимару. Брызнула первая кровь. Подтянув к себе распечатанную куклу, Сасори отряхнул её катаны, пока отрубленные змеиные головы катились по земле. Он быстро оценил поле боя. Дома разной высоты, вплоть до шести этажей, тесно прижимались друг к другу, образуя серп, на краях которого торчали мелкие башенки. Шумели густые древесные кроны. Небо было ясным, и землю заливал свет нарождающейся луны, но и тени вдосталь. Позванивали колокольчики.
Мгновенье Сасори обождал — и молниеносно взбежал на крышу. Орочимару кинулся следом, но встретился с катанами куклы, кувырнулся назад, приземлился, сложил было печать, но зря — и отскочил от удара сбоку. Скрывшись техникой хамелеона, Сасори бил снова и снова, преследуя Орочимару, саму его тень, пытаясь зацепить ядовитыми клинками, размышляя, убить его сейчас или попозже. От боя отвлекла возня в стороне, Сасори мельком туда посмотрел, увидев, как клон Орочимару одним ударом вырубил Кабуто — тот рухнул вниз без сознания.
Ощутив, что нити чакры обрезаны, Сасори мигом восстановил их, сосредоточившись на бое с настоящим, но не упуская клона из виду. Орочимару извернулся и зашёл кукле за спину, и Сасори потянул нити на себя: взмахнув мечами, кукла развернулась и нанесла перекрёстный удар, Орочимару перекувырнулся назад и выбросил вперёд руку:
— Руки-Змеи!
Змеи схватили куклу в тиски, но мгновенье — и поверх её правого предплечья развернулся щит чакры с острыми краями, разрезал два тела, освободил, и Сасори атаковал. Орочимару играючи уходил от ударов, пока Сасори шаг за шагом гнал его в ловушку, не желая применять шедевры из коллекции. Память о краже лучшего из них ещё оставалась свежа. Свежа оставалась память обо всём.
Давешняя жажда убийства остыла, обратившись холодным стремлением убить.
Орочимару переместился на крыши, уклоняясь, а не отбиваясь — то, что надо для кунаев с верёвками, но он ухитрился уйти и отсечь их обыкновенным кунаем, которого, впрочем, тут же лишился: сталь блеснула в лунном свете и нырнула в листву. Тем временем клон Орочимару не двигался и наблюдал, Сасори наблюдал тоже. По коротком размышлении лёгким шагом скользнул к ближайшему исполинскому дереву, скрылся под защитой крон и высоты, оставил все крыши — Орочимару, распечатал вторую куклу, которую тайком послал в сторону клона.
Клон дёрнулся было помочь настоящему, но замер и обернулся кукле навстречу, прыгнул на неё, совершенно открытый, нанизал себя на отравленные зубья, и не успел Сасори удивиться, как тот расплылся белыми змеями, которые накинулись на куклу, словно желая сожрать. Орочимару ухмыльнулся, едва глянув на это, и Сасори взмахом меча заставил его изогнуться дугой и метнул иглы изо рта первой куклы. На второй висли змеи, и Сасори раздражённо шевельнул кистью: все они тут же разлетелись на части. Вокруг куклы выл ветер острее клинка.