Мама Бибы принесла поднос, на котором располагались кофейник, две чашечки и тарелка с печеньем.
— Мы же имеем право спокойно посидеть пять минут? — сказала она. — Ох, если бы не вы, мы бы скорее всего сгорели. Мне всё рассказали, потому как, вы знаете, я была за границей. Да, если бы не было вас… — Мама Бибы очень хорошо умела разговаривать с людьми, поскольку была социальным работником. Она умела их побуждать, помогать им, незаметно поучать и благородно наказывать.
Однако соседка, добросовестная почтовая служащая, в настоящий момент добросовестно исполняя свои обязанности в интересах всех жителей дома, перебила ее.
— Разрешите, — заговорила она, — не обижайтесь, ведь я не знаю, но может быть, ведь правда, так оно и есть, я уверена, что и вы тоже, если бы, хотя в таком случае…
Она вздохнула и затем спросила:
— А тот юноша, который во время пожара был у вас дома, теперь проживает здесь у вас? Дело в том, что я много раз его здесь видела, в том числе и довольно поздно, поэтому подумала… и сейчас появилась возможность задать вам вопрос. Я должна внести его в свои расчеты?
Она бросила взгляд на свои листочки и карандаш, потом на маму Бибы, которая после этого вопроса неестественно долго держала чашечку с кофе у рта; было неясно, то ли она пьет из нее, то ли слегка дует на кофе, то ли только ласкает губами свой драгоценный фарфор.
— Хм, — спустя какое-то время произнесла она и отставила чашку. — Что вы говорите? — После этого соседка подробно рассказала о своих наблюдениях, сделанных во время пожара в сушильной комнате. И когда она уже дошла до этой комнаты, то добавила несколько воспоминаний из более раннего периода многочисленных вечеров, когда она приходила («ведь вы знаете, что я часто работаю допоздна») в сушилку повесить белье и случайно замечала, что Биба и тот юноша были на диване, да, хм, разговаривали, конечно, в темноте, ведь электричество дорогое, а они также, вероятно, не хотели беспокоить родителей…
— Ну, в общем, так, — завершила она свою речь.
Мама Бибы, между тем, спокойно, без приносящего удовольствие смакования, одним глотком допила свой кофе.
— Ах, нет, — сразу же проговорила она, — у нас четыре человека, двое взрослых, двое детей. К Бибе иногда приходят одноклассницы, иногда также какой-нибудь одноклассник, они разговаривают, в общем, к Бибе порой приходят друзья. Так же, как это бывает и с вами, разве нет?
Работник социальной сферы, можно сказать, в конце применила легкий удар под дых. По дому время от времени ходили слухи, что почтовая служащая в своей одинокой квартирке спит не всегда одна. «Ведь она нормальная женщина, разве не так?» — раздавались тихие мужские голоса. «Ну а что же бедной женщине делать в наше время?» или «Посмотри на эту пташку!» — вторили взволнованные, преимущественно женские голоса. Соседка тотчас же зарделась, еще быстрее стала собирать свои вещи, едва дождавшись, чтобы мама Бибы отсчитала ей необходимую сумму и, словно оправдываясь, произнесла:
— Ведь вы знаете, спрос не грех, я не могла не спросить. Это моя обязанность.
— Конечно, — ответила хозяйка квартиры, — безусловно, это ваша обязанность. — И уже вставая, стала приглашать: — Заходите к нам еще, вы всегда так спешите, и спасибо вам, да и что бы мы без вас делали.
После того, как дверь за соседкой закрылась, мама Бибы снова села к столику в гостиной, закурила сигарету и налила себе еще немного кофе. Теперь она пила его очень-очень медленно. Когда повернулся ключ в замке входной двери, она не сдвинулась с места.
— Привет! — прокричала Биба из коридора. — Есть кто дома?
— Да, моя дорогая, я дома, — отозвалась мама из гостиной. — А ну-ка зайди, покажись.
Биба шумно, сопровождаемая звуком упавшего на пол рюкзака, вошла в комнату, головой едва не задела низко висящую люстру, затем поцеловала маму в лоб и, слегка зардевшись, с глубоким выдохом опустилась в соседнее кресло. Длинные темные волосы падали ей на плечи, карие глаза блуждали по комнате, ярко раскрашенная майка свободно ниспадала на джинсы. Утром, чуть ли не с мылом, Биба едва влезла в них. Она просто сидела в кресле, но в одно мгновение заполнила собой всю комнату.
— И что? — ответила она на мамино молчание и ее выразительный взгляд.