— Зачем же тогда, черт подери, Жан все это затеял? Ведь собственную тетю ты не будешь провожать как ходячая парфюмерная лавка.
— Поэт, я тебя очень прошу, ты поэт или ты не поэт? Ведь ты у нас специалист по человеческим душам, а мы квадратноголовые наивные пацаны. Что может быть лучше для престижа четверокурсника гимназии, чем если все начнут шушукаться о его похождениях? Кто нам заливал о шведках, ты или Жан? Ведь молоденькие девчонки рядом с такими героями теряют сознание? Да что я тебе рассказываю, это же ты должен объяснять мне тонкости женской природы!
Они подошли к своим шкафчикам в раздевалке. Боб вытащил кроссовки. Поэт лихорадочно пытался исправить впечатление.
— Ну, по поводу женщин, — начал он и подсел к Бобу. — Дело в том, что я уже как-то хотел поговорить с тобой об этом. Может, даже написал бы что-нибудь для газеты. Ты уже замечал, что каждую женщину кто-то любит? Она может быть малышкой или великаншей, а может, от нее остались кожа да кости, или в ней семь тонн; она может быть сутулой или прямой, как палка, может смеяться все время или же, наоборот, никогда, всегда найдется кто-то… Что делает каждую женщину неотразимой? И как к ней подступиться? Как заглянуть в ее душу? Тайна… Я смотрю и ищу эту формулу: когда я найду ее, все женщины будут казаться мне прекрасными, и тогда…
— Поэт! — попытался остановить его Боб.
— …тогда я создам нечто, что перевернет мир.
— Поэт! — громко воскликнул Боб и потряс его за плечи.
Поэт удивленно посмотрел на него.
— А, что такое? — спросил он.
— Ты поэт, — ответил Боб и рассмеялся.
28
По воздуху на всех парах распространялась история о выходных на море, на которые отправится редколлегия. Но неожиданно в волнительные ожидания ударила молния.
На уроке физики Армани листал модный журнал и объяснял Байси, как нужно обуваться и одеваться, если ты себя действительно ценишь. Физик исписывал доску формулами, объясняя равномерное ускоренное движение. Он был преисполнен странной идеи, что, когда он объясняет новый материал, ученики должны его слушать. Шелест бумаги, доносившийся с задней парты среднего ряда, действовал ему на нервы сначала до определенной степени, а затем сверх всякой меры. Объект С, который как раз в это время двинулся из пункта А, чтобы, равномерно ускоряясь, достичь пункта В, в середине удлиняющейся прямой вдруг вопреки всем ожиданиям, замер.
— Вы двое! — закричал физик. — Вы двое!
Бóльшая часть учеников испуганно подскочила на месте, трое проснулись, а Армани и Байси продолжали спокойно листать журнал и мечтать, как они в модных прикидах важно совершают променад в любимый диско-клуб, чтобы чего-нибудь выпить и познакомиться с девчонками.
— Вы двое! — снова закричал физик.
Армани и Байси в мертвой тишине поняли, что физик обратил свое внимание на них. Даже объект С замер, у него и в мыслях не было продолжать свой путь к пункту В.
— Какую тему мы проходили в прошлый раз? — спросил физик и остановился перед Байси.
Байси поднялся. Ни одна скульптура мыслителя не смогла бы полностью выразить шквал противоречивых мыслей в его голове.
— Хм, — произнес он.
— Какую тему мы проходили в прошлый раз? — вновь спросил физик; описав размеренным шагом полукруг вокруг парты, он замер перед Армани. Армани никогда не был любителем физики. Он предположил, что Байси ответил правильно, а может, ему тоже ничего другого не пришло в голову.
— Хм, — повторил он.
— Ответ неправильный, — заскрежетал зубами физик, вернулся к столу, достал журнал и украсил его двумя колами. Класс онемел. Затем в первом ряду набралась смелости Коцка.
— Извините, но ведь вы не можете… — заикаясь, произнесла она.
— Чего я не могу? — спросил физик и поднял свой взгляд.
— Ну, — мямлила Коцка, — я думаю…
— Я думаю — значит, я существую! — воскликнул физик. — Ну, посмотрим, думаешь ли ты. Пустую закрытую бутылку объемом в один литр с помощью пружины укрепим на дне бассейна, и с помощью резиновой веревки тянем ее на поверхность. В бассейне 47-процентный раствор спирта. С какой силой мы должны…
Тут Размеш снесло крышу.
— А какого цвета раствор? — язвительно спросила она.
Теперь физик был близок к взрыву. Затем неожиданно вспомнил рекомендации из справочника «Как учителю сегодня выжить в школе» и быстро проделал обратный путь от возмущения третьей степени до самоуспокоенности. В руках он вертел карандаш.
— Вы хотите, чтобы я вас основательно опросил или вы лучше попросите меня, чтобы я просто поставил два соответствующих минуса по физике в свою записную книжку? — холодно спросил он.