— Мама тебе это все объяснила? — снова спросила Биба.
— Да, — кивнула в ответ Пика.
— А почему мне ничего не рассказала? — продолжала спрашивать Биба.
— Потому что у тебя есть своя мама, — ответила Пика.
— Ой, моя мама! — закричала Биба и бросилась к телефону. На другом конце провода мама мгновенно сняла трубку.
— Не вешай трубку, пока мы не поговорим! — строго сказала мама, а затем продолжила голосом, который буквально клокотал. — Что случилось, девочка моя?
— Ах, прости, я была совсем сбита с толку и вот позвонила тебе. Сейчас уже все в порядке. Мы были в сауне, у одного парня немного вышло из-под контроля, я была там и подумала… но мы уже поговорили с Пикой, она дала мне одну таблетку от ее мамы, и вот теперь все в порядке. Но послушай, почему ты мне никогда ничего не рассказывала о таблетках, если случайно… ах, ничего, мы поговорим после, когда я приеду домой… — тараторила Биба. — Сейчас уже, правда, все в порядке, и давай забудем об этом. Ну, прости, ладно, и иди спать.
— Какие таблетки, какая Пикина мама? Она там?
— Все хорошо, ну, правда, мы немного попарились в сауне, я ведь тебе сказала.
— Подожди, постой, какая сауна, какие парни, и все это, разве у вас не собрание редколлегии? Разве с вами нет наставников? — кипела мама.
— Да, конечно, все так, я же говорю, а вечером мы пошли в сауну, ну и вот. А что в этом такого?
— Совсем недавно ты была беременной, в три часа ночи ты вытащила меня из постели, а теперь уже ничего не произошло и давай забудем обо всем? — ситуация снова начала накаляться.
— Но ведь все в порядке, завтра я приеду домой и все тебе расскажу…
— Всегда, когда я хотела тебе что-то сказать, ты твердила, что все знаешь…
— А ты утверждала, да, знаю, что самые страшные вещи случаются с теми, кто говорит, что все знает, да помню я, помню. Ну, так вот, одно небольшое происшествие все-таки приключилось, но со мной все в порядке…
— Подожди, — остановила ее мама, — когда ты вернешься домой?
— Завтра, пока не знаю еще точно когда. Ну, а теперь иди ложись спать, спокойной ночи, мамочка, все в порядке, — сказала Биба и повесила трубку.
— Она слегка сходит с ума, — объяснила она Пике, стоящей рядом.
— Я тебя умоляю, — ответила Пика. — Дочь будит ее среди ночи, сообщает, что она беременная, потом через пять минут неожиданно начинает убеждать, что все в порядке, и желает спокойной ночи, добрых снов, мамочка, спи спокойно. Ты в своем уме, Биба? Хоть на секунду представь, что у твоей сходящей с ума мамы теперь творится в голове.
Сходящей с ума маме, конечно, не пришло в голову, что уже три часа ночи и что, говоря «завтра», Биба подразумевала следующий день, а не тот, который такими потрясениями начинался.
— У нас осталось еще что-нибудь выпить? — спросила Биба.
— Да, — подтвердила Пика. — Будет лучше всего, если я заварю нам с тобой ромашковый чай. А теперь давай-ка ты мне спокойно и по порядку расскажешь, что вы там натворили? Хорошо, понимаю, сауна, душ, нигде ни души, предположительно любимая персона в непосредственной близости, теряешь голову… но ведь ты знала, что хочешь… или с Бобом, или с Гением, или как… затем Гений сам неожиданно отключился… но ведь Армани нам все уши прожужжал про этот свой бизнес, образцы которого на каждом шагу, черт возьми, а вы…
— Ну, перестань, — отозвалась Биба, — пожалуйста.
Они помолчали.
— Этот наш план покорения… — вздохнула Пика, но ей показалось, что было бы правильней, если она замолчит, и она умолкла.
Через какое-то время Биба мечтательно произнесла:
— А ведь было так хорошо, знаешь…
Пика обняла подругу за плечи, прижала к себе и заговорщически спросила:
— Так, значит, Боб все-таки начал немного стараться?
— Да какое там, стараться? — Биба сердилась и смеялась одновременно. — Этому везунчику все преподносится на блюдечке!
33
За домом в тихом местечке стоял стол. Было приятно сидеть за ним, нежась в утренних лучах все еще по-летнему теплого осеннего солнца. Младший состав редколлегии «МЭГА» уже намазывал на хлеб все, что попадалось под руку, и изо всех сил подшучивал над Гением. Ребята, пытаясь сохранить серьезность, приписывали ему действия той поры, о которой он ничего не помнил, но наградившей его ужасной головной болью.
Гений сидел во главе стола и удивлялся самому себе.
— Я это сделал? — спрашивал он.