Не повышая голоса, он продолжал:
— Невская вода холодна, Ладожское озеро, питающее Неву глубоко, даже за лето не прогревается. В самом граде Петербурге всего чуть больше двухсот дней в году теплые. А морозы, какие в здешних местах морозы!
(По статистическим данным, особенно холодной была зима 1739—1740 годов: температура опускалась до минус 45°.)
А как все это начиналось? До наших дней дошли анекдотические рассказы о ладожском строительстве.
Строил канал Петр. Мужиков поторапливал.
— Скорее! На водку будет!..
Мужики к водке приохотились. Вот тогда и пить стали. (Давно уж это было, подумай-ка, когда Великий Петр жил.)
Сами потом клялись: «Ведь все запустело дома, а мы на канале что заработаем, то и пропьем!»
Так Петр канал строил.
Несмотря на большое напряжение народных сил, огромные бюджетные расходы, работы шли очень медленно.
Полтавский герой, генерал Брюс, напомнил царю о Ми-нихе, одном из лучших специалистов по гидротехническим работам в Европе. А Миних, узнав о приказе представить расчеты, высказался так:
— Уровень воды в озере постоянно меняется, надо учитывать это при строительстве канала.
Миних, опытный и сведущий в законах гидравлики, нашел различие в повышении и понижении уровня воды. Оно было, конечно. Но не достигало более трех футов (1 фут = 30,5 см).
Он лично посетил район канала и исследовал там все, что было нужно для доклада на высочайшее имя. Тогда «слуги государевы» создали комиссию, участники которой совершенно не учитывали особенностей местных рек и не брали в расчет рельеф местности. Эти знатоки (Григорий Григорьевич Писарев тоже там присутствовал) доказали, что прорытый участок в 12 верст (верста примерно равна 1 км) надо сохранить в прежнем состоянии, а остальные 92 версты прокладывать русло, при этом подняв уровень на 2 аршина (равен 0,7 м) над обычным и только на 1 аршин глубже воды в озере. Это для того, чтобы поднять уровень воды, и кроме того, 2-й отрезок канала построить между двумя шлюзами.
Миних с этими доводами категорически не соглашался!
— Небольшие речки, — считал он, — неспособны наполнить канал водой. Они настолько мелководны, что канал за летний период может потерять нормальный уровень. А это не даст возможность судам плыть по каналу. В тот период обиженного Писарева и его сторонников активно поддерживал сам князь Александр Данилович Меншиков.
Дело по такому важному вопросу, как «ладожское строительство», было передано в Сенат. Сюда же были приложены перерасчеты Миниха. Григорий Федорович Долгорукий, «знакомец и бывший приятель», предупреждал его письменно: «Нет необходимости бояться гнева государя Петра Алексеевича. А приглядитесь лучше к вельможе Григорию Писареву. Клевета и оговоры от него весьма возможны».
Ответ Миниха был сдержанным, даже кратким. В письме он благодарил своего варшавского товарища за дружеское внимание, а в конце приписал следующее: «Если канал поведется так, как хочется Писареву, то он никогда не будет окончен».
Миних смело заявлял вельможам:
— Пусть сам великий государь посмотрит на все собственными глазами — и тогда скажет, кто будет прав!
Эти речи незамедлительно были переданы императору.
И вот осенью 1723 года должен был окончательно решиться вопрос о канале на самом высоком уровне. Известно, что Петр I уже тогда искренне симпатизировал Миниху. И он отправился в район канала, как обычно, желая разобраться во всем лично. Бурхард Миних, как преданный служака, сопровождал царя по болотам и бездорожью.
— Государь Петр Алексеевич, нельзя вести канал от семи до девяти футов выше обычного уровня воды, — не боясь даже гнева царского, он убеждал высокого гостя в своем мнении.
Там же, конечно, находился Писарев, который всеми силами пытался повернуть ход событий в свою пользу. Доходило до того, что он и «сочувствующий и радеющий» ему лейб-медик Блументрост пытались воспрепятствовать движению комиссии к месту, назначенному для осмотра.
Оставшись с глазу на глаз с Минихом, Петр сказал на голландском, вполголоса, потрепав слегка его по плечу:
— Я вижу, какой вы достойный человек!
Тут в дело как раз и вмешались «истинные царевы слуги»! Самое время им — помешать добрым планам.
Бывший доктор Лейпцигского университета Блументрост резко обратился к генералу:
— Послушайте, господин Миних! Вы сегодня отважились на опасные дела. Вы тащите государя в путь, когда он слаб, а такой путь совершать ему надобно верхом на коне, да и то с большим трудом. Но если вдруг, мой любезный граф Миних, что-то не понравится царю, то для вас это будет большим огорчением!