По словам Осипова, Филатьев «на сих днях убил в своём доме ландмилицкого солдата и, завернувши в рогожный куль, приказал бросить в сухой колодезь…»[20]
В своей автобиографии (написанной, впрочем, не им, но с его слов) Осипов пишет чуть иначе: «…Помещик мой ландмилицких солдат потчевал деревянными цепами, что рожь брюзжат, из которых один солдат на землю упал; то помещик мой, видя, что оный солдат по-прежнему ногами не встал, дождавшись вечера, завернул его в персидский ковёр… и велел снести в сухой колодезь…»[21]
Тут следует внести некоторую ясность для современного читателя. Избиение, а тем более, убийство солдат считалось в те времена тяжким, но главное, государственным преступлением. Поскольку солдат считался «государевым человеком», должностным лицом. Что там произошло в действительности, с чего вдруг богатый купец и его слуги учинили кровавую расправу над «государевыми людьми», мы сегодня сказать не можем. Речь в доносе идёт о солдатах «ландмилицких».
Ландмилицкие полки представляли собой особый род нерегулярных и полурегулярных войск, существовавший в России со времён Петра I и до 1807 года, когда ландмилиция была упразднена. Её личный состав формировался из так называемых «однодворцев» — беднейших дворян, лично независимых, не перешедших в крестьянское сословие, но вынужденных заниматься земледелием. В то же время обычные полки набирались из бывших крепостных. Нередки были случаи, когда в «ландмилицкие» полки записывались беглые крестьяне, скрывавшие своё происхождение. Возможно, в данном случае мы имеем дело с чем-то подобным — например, Филатьев мог узнать в ландмилицком солдате беглого своего крепостного. Могли быть и какие-то счёты между дворовыми людьми купца и ландмилицкими солдатами, приведшие к драке с роковыми последствиями.
Так или иначе, купец и его люди были арестованы. В высохшем колодце посередине филатьевского двора действительно обнаружился труп умершего от побоев солдата. Арестованным предъявили серьёзнейшее обвинение в государственном преступлении.
Филатьеву удалось доказать непричастность к убийству; дворовых же приговорили к различным видам наказания. Что до доносчика, то его отпустили с миром, и он благополучно вернулся к ворам и грабителям в Китай-город. С той поры он и начал прозываться Ванькой Каином. То ли из-за доноса, то ли из-за особой изворотливости, хитрости и жестокости, с которой совершал преступления. Вскоре он перебрался из Москвы на Волгу, примкнул к шайке разбойничьего атамана Михаила Зори, затем вновь вернулся в Москву.
Перечислять его уголовные подвиги я не буду, поскольку нас интересует другая деятельность этого персонажа.
Она началась вскоре после восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны, дочери Петра Великого. Случилось это знаменательное событие 25 ноября 1741 года в результате дворцового переворота. Коль скоро политические преступления (а тут они, безусловно, имели место) не являются предметом нашего рассмотрения, я опущу подробности. Отметим лишь, что среди указов, подписанных новой императрицей в самом начале царствования, 15 декабря, появился и такой: «О Всемилостивейшем прощении преступников и о сложении штрафов и начётов с 1719 по 1730 год».
Уже 27 декабря 1741 года в Сыскной приказ добровольно явился наш герой.
Объявив, к вящему удивлению служивших там чиновников, что он и есть тот самый знаменитый на Москве вор Ванька Каин, он предложил властям свои услуги в поимке грабителей, воров и прочих преступников в Москве и других местах, ему знакомых. Обо всём этом сохранился документ — протокол допроса Осипова-Каина (хранится в Российском государственном архиве древних актов), который вёл копиист Сыскного приказа Алексей Матвеев. Сам по себе документ чрезвычайно интересен. Вначале преступник кается в своих прегрешениях:
«…Я сим о себе доношением приношу, что я, забыв страх Божий и смертный час, впал в немалое погрешение: будучи в Москве и в протчих городех, во многих прошедших годех машенничествовал денно и ночно, будучи в церквах и в разных местах, у господ, и у приказных людей, и у купцов, и всякого звания у людей из карманов денги, платки всякие, кошельки, часы, ножи и протчее вынимывал»[22].
21
Мордовцев Д. Ванька Каин. Исторический очерк. / Мордовцев Д. Ванька Каин / Царь Петр и правительница Софья / Царь и Гетман. М.: Планета, 1994. С. 20.