Само освобождение было обставлено как очередной побег из-под ареста. Приговор за побеги, за прочие преступные деяния, бывшие и не бывшие в действительности, оставался в силе. В любой момент власти могли отправить его на много лет в каторжную тюрьму или на галеры.
Но Видок был убеждён в том, что Анри, славившийся проницательностью и искусством разбираться в людях, прозванный парижскими уголовниками «Злым гением» (или «Злым роком») именно за эти качества, — что этот полицейский прозорливец поверил ему, поверил в искренность намерений Видока. И он взялся за новое для него дело с прежней энергией и решительностью.
В те дни — летние дни 1809 года, — многие парижане могли видеть мужчину и женщину средних лет, выглядевших как обычные парижские обыватели. Мужчина среднего роста, с широким, открытым лицом и обаятельной улыбкой, с сильной проседью в пышной каштановой шевелюре и цепким внимательным взглядом светлых глаз; женщина — миниатюрная, миловидная, улыбчивая. Оба одеты неброско и опрятно. Это были новоявленный агент полиции Эжен Франсуа Видок и его верная подруга Аннетта. С этой минуты в течение нескольких лет она была его верной помощницей.
Видок и Аннетта занимались тем, что можно было бы назвать рекогносцировкой — они старались как можно чётче запомнить сцену своих будущих подвигов: лабиринт парижских улиц, пути отхода, сквозные дворы, парки. В те времена не существовало разработанных методик ведения следствия, так что Видоку приходилось импровизировать.
По словам Видока, изучением места действия он занимался ровно 22 дня. На 23-й день пребывания на свободе, его вызвал к себе «Злой гений». Видок получил первое задание: схватить неуловимого фальшивомонетчика по имени Вотрен. Но предупреждение Анри о том, что прежние агенты упустили Вотрена, так что сразу после ареста тому удалось бежать, вызвало у нашего героя насмешливую улыбку.
Ещё бы — для него нерасторопность полиции не была неожиданностью, он ведь и сам неоднократно бежал из-под ареста, пользуясь этим качеством стражей закона.
— Но мне нужны все сведения о нём, которые есть у полиции, — предупредил Видок.
— Это справедливо. Разумеется, вы будете знать всё, что известно нашим агентам, — и Анри отдал соответствующее распоряжение.
Увы! Всё, что могли сообщить Видоку полицейские агенты, сводилось к сведениям о некоторых привычках знаменитого фальшивомонетчика.
Пришлось нашему герою и его верной подруге всё начинать с нуля. Спустя день или два после тщательной разведки Видок узнал, что Вотрен не так давно оставил свои вещи в меблированных комнатах на бульваре Монпарнас. Видок установил слежку за домом, полагая, что Вотрен либо придёт сам, либо пришлёт кого-нибудь за вещами. Неделю слежка не давала никаких результатов, так что охваченный азартом Видок решил снять квартиру поблизости и поселиться там вместе с Аннеттой. Семейная пара вызывала куда меньше подозрений, чем одинокий мужчина.
Наконец, однажды вечером он дождался появления Вотрена и его сообщника. Схватить их обоих Видоку не удалось — его добычей оказался лишь товарищ Вотрена. Видок не имел права на самостоятельный арест, но, понадеявшись на то, что схваченный им мужчина этого не знает, он добился признания, что тот не только знакомый, но и соучастник Вотрена, а также указания адреса, по которому проживали они оба. Оказалось, разыскиваемый преступник живёт не так далеко отсюда — на улице с говорящим названием La rue des Mouvais Garçons (улица Плохих Ребят), в доме под номером 4. Отправив Аннетту за полицейской стражей, Видок пускается по указанному адресу и застаёт Вотрена. Здесь ему удаётся захватить и обезоружить забаррикадировавшегося фальшивомонетчика — как раз к моменту, когда подоспели полицейские. Вотрен был арестован и препровождён в тюрьму.
Видок получил первое денежное вознаграждение и благодарность от Анри. Что до Вотрена, то он был приговорён к смертной казни (фальшивомонетничество во всех странах наказывалось очень сурово) и спустя короткое время обезглавлен.
Таковы были первый розыск и первый арест, осуществлённые Эженом Франсуа Видоком. На первый взгляд, в этих событиях нет ничего из ряда вон выходящего. Но уже здесь Видок применил качества и приёмы, ставшие впоследствии визитной карточкой Видока-сыщика. Прежде всего — наблюдательность, ориентация на местности. Умение маскироваться, выдавать себя за другого. Умение разговорить нужных людей. Терпеливость, способность ждать — часами, днями и даже неделями.
Казалось бы, простейшие приёмы. Что такого особенного, например, в маскировке, искусстве грима? Но Видок, занимаясь им, довёл искусство гримировки до совершенства. Повествуя о разоблачении притона, который содержала скромная учительница музыки мадам Ноэль — мать знаменитого грабителя, отбывавшего срок на каторге, он подробно рассказывает, как гримировался, в соответствии со словесным портретом преступника, за которого намеревался себя выдать при встрече с этой женщиной.