Для любителей неожиданных совпадений: в том же 1857 году и в том же месяце мае в Венеции скончалась женщина, с которой Видока когда-то связала молва: Екатерина Павловна Багратион.
Эжен Франсуа Видок был похоронен на парижском кладбище Пер-ла-Шез.
До наших дней его могила не сохранилась. Примерное расположение можно определить по сохранившейся могиле его третьей жены Флёрид — согласно указаниям Ледрю, Видока похоронили рядом с ней.
«Жид и шпион»
«Представьте себе человека без имени и пристанища, живущего ежедневными донесениями, женатого на одной из тех несчастных, за которыми по своему званию обязан он иметь присмотр, отъявленного плута, столь же бесстыдного, как и гнусного, и потом вообразите себе, если можете, что должны быть нравственные сочинения такого человека».
Так в 1830 году отозвалась на выход в Париже «Записок Видока» русская «Литературная газета». Далее, в той же заметке автор задаёт вопрос:
«Сочинения шпиона Видока, палача Самсона и проч. не оскорбляют ни господствующей религии, ни правительства, ни даже нравственности в общем смысле этого слова; со всем тем нельзя их не признать крайним оскорблением общественного приличия. Не должна ли гражданская власть обратить мудрое внимание на соблазн нового рода, совершенно ускользнувший от предусмотрения законодательства?»[80]
С 1857 года (кстати, это год смерти Эжена-Франсуа Видока) эта заметка публикуется под именем А.С. Пушкина и входит в собрания его сочинений. П.В. Анненков, впервые снабдивший её подписью великого русского поэта, не делал никакого литературоведческого открытия: об авторстве Пушкина знали и современники, и последующие читатели. Знали они и то, что Пушкин имел в виду не только и не столько французского сыщика, сколько своего постоянного литературного оппонента и недруга Фаддея Булгарина. Сравнивая Булгарина с французским сыщиком, Пушкин отвечал на «Анекдот» самого Булгарина, в котором тот нарисовал поэта в образе некоего французского писателя. Видимо, фигура Видока, имевшего тёмное прошлое, показалась Александру Сергеевичу удобной для атаки на Булгарина, тоже имевшего тёмное прошлое (во время Отечественной войны 1812 года Булгарин служил в армии Наполеона). Следует признать, что намёк оказался точным, общество подхватило это сравнение; отождествление было подкреплено пушкинскими эпиграммами:
Блистательность и лёгкость этих эпиграмм на долгие годы определили в русском обществе не только отношение к Фаддею Булгарину, но и к Эжену Франсуа Видоку, никак не связанному с литературной войной.
Между тем, в окружении Пушкина был человек, знавший Видока лично и имевший возможность просветить поэта относительно истинной природы французского полицейского. Этим человеком был отставной полковник Иван Петрович Липранди, с которым Пушкин близко сошёлся во время пребывания в Кишинёве в 1820 году. Липранди очень ценят исследователи творчества Пушкина — Иван Петрович написал весьма обстоятельные воспоминания о кишинёвском периоде поэта. Пушкин относился к Липранди с большой симпатией и даже сделал его героем повести «Выстрел»: и современники поэта, и последующие историки сходятся на том, что главный герой «Выстрела» Сильвио списан с Ивана Липранди.
Во время их знакомства Липранди уже был в отставке — по причине неудачно завершившейся дуэли.
Нас интересует один период чрезвычайно занимательной биографии этого обрусевшего потомка старинного испанского рода. К слову сказать, начиная с историка С. Штрайха, в русской историографии сложилась традиция именовать нашего героя «потомком испано-мавританского рода» (Н. Эйдельман) или даже «потомком испанских грандов с примесью мавританской крови» (И. Волгин и др.). Но П. Садиков ещё в 1941 году писал:
«Отец братьев Липранди был вовсе не «потомок испанских грандов» или «мавр» по происхождению, как полагает С.И. Штрайх, а скромный буржуа г. Мондовии в Пьемонте (куда предки его, действительно, переселились из Барселоны в начале XVII в.), владелец суконной и шёлковой фабрик; в 1785 г. Пьетро Липранди переселился (по приглашению) в Россию, пользовался затем покровительством Зубова и в 1800 г. был уже директором Александровской мануфактуры в Москве. И.П. Липранди, по его собственным словам, после смерти отца всей дальнейшей карьерой «был обязан своей силе и здоровью, не будучи аристократического кружка»[83].
80
Пушкин А.С. Собрание сочинений в 10 томах. М.: ГИХЛ, 1959–1962. Том 6. Критика и публицистика. С. 67.
83
Садиков П. И.П. Липранди в Бессарабии 1820-х годов: (По новым материалам) // Пушкин: Временник Пушкинской комиссии / АН СССР. Ин-т литературы. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. [Вып.] 6. С. 266–295.