Дождь все усиливался, превращаясь в ливень, и Марко, поняв, что сегодняшнее раннее утро – не самое лучшее время для пешей прогулки, остановил проезжавшее мимо свободное такси. Водитель-частник, настоящий мигрант с Востока, сразу назвал стоимость проезда наугад, явно стараясь заработать по максимуму на первом клиенте. Он непрерывно что-то говорил, все время артистично жестикулируя в помощь своему плохому итальянскому, и Марко, на минуту обратив на него внимание, понял, тот жаловался на то, что правительство пытается вмешиваться в их дела, вводя лицензирование водителей и тарифные сетки на услуги такси.
Проезжая по набережной реки Арно, Марко, закрыв глаза, погрузился в сонную дремоту, чтобы отвлечься от назойливой болтовни таксиста. В тот же миг произошло что-то необъяснимое – страшный скрежет, рывок, и удар словно молотком по голове. Сильная боль. И то ли полет вниз, то ли провал в бездну…
* * * * * * *
Спустя всего пять минут итальянский новостной канал TgCom 24 первым сообщил, что на набережной реки Арно, совсем недалеко от знаменитого моста Понте Веккьо и Понте алле Грацие, треснул асфальт. В яму длиной около 200 метров и шириной 7 метров провалились два десятка припаркованных автомобиля. Еще два автомобиля с пассажирами столкнулись с наполовину провалившимися в бездну машинами.
Передавалось, что есть пострадавшие в авариях, и уже демонстрировались фотографии изуродованных машин. Вскоре все остальные телеканалы стали наперебой вещать о том, что городские власти опасаются нового обрушения дорожного полотна. Правоохранительные органы сообщали в своих отчетах, что причиной провала асфальта мог стать дефект на инженерных сетях. На месте происшествия работали спецслужбы, которые отчаянно пытались локализовать разрушения. К провалу также прибыли пожарные, четыре кареты скорой помощи, а дорожная полиция перекрыла движение по набережной. Затем появилась информация, что причиной всему, скорее всего, стали грунтовые воды. А представители мэрии поторопились сообщить о прорыве трубы городской водопроводной системы.
* * * * * * *
Через одно из самых живописных мест во Флоренции, Площадь Сан-Пьер-Маджоре, мимо торговцев зеленью и фруктами и вечно снующих посетителей многочисленных окрестных магазинов, быстрым шагом, словно торопясь на важное свидание, шла высокая, стройная женщина с правильными чертами лица. Нельзя было не заметить ее красивую постановку стоп – носки ее туфель были немного развернуты в разные стороны, а пятки шли по одной прямой линии, что делало совершенно идеальной линию ее движения. Ее подбородок был поднят и смотрел по направлению движения, а плечи были отведены назад и опущены вниз, что делало ее благородную осанку похожей на королевскую.
Пройдя под башней Донати, мимо пиццерии, она грациозно проскользнула в арку, где глаза ее столкнулись с парой нищих с собакой. Днем же здесь будут толпиться клиенты ресторана, винной лавки и сэндвич-бара, чудом уместившихся на этом крошечном пятачке. Пройдя сквозь арку и продолжив свой путь по улице Сант-Эджидио, она вышла к старейшей из ныне действующих больниц Флоренции Санта-Мария-Нуова с фасадом, заставленным бюстами всех последних Медичи. Её основал в конце 13-го века отец Дантовой Беатриче Фолько Портинари. Сама же идея богоугодного заведения принадлежала женщине по имени Монна Тесса, которая служила гувернанткой при шести дочерях Фолько. Она стала душой нового госпиталя, полностью посвятив себя уходу за больными и руководствуясь заветами Святого Франциска Ассизского.
Многочисленные пожертвования зажиточных мирян позволяли госпиталю Санта-Мария-Нуова не только исправно функционировать, но и расширяться. Для его украшения нанимали известных художников и архитекторов. Большинство фресок, которыми были покрыты коридоры больницы Санта-Мария-Нуова, отделили от родных стен и сейчас их выставляют в городских музеях. Портик же перед фасадом Санта-Мария-Нуова спроектировал Буонталенти, которому также принадлежит необычная лестница, ведущая к алтарю. У её подножия и похоронен отец-основатель больницы Фолько Портинари, который в Устав ее внес положение, что требовавшее обращаться с каждым больным, как с хозяином дома, чтобы «бедные больные, поступающие на излечение, находили здесь утешение и заботу, питание и уход, как если бы это был сам Христос, явившийся собственной персоной: «Принимать больных, как самого Христа»!