Падающая.
Ночью нередко можно было увидеть падающие звёзды на небосводе. Иногда это были корабли, которые пролетали рядом с луной, или даже мечи Древних Бессмертных, иногда просто космический мусор, а иногда могучие воины, которые могли сами, своими силами рассекать Звёздный Небосвод.
Фан Линь наблюдал за падающей звездой, пока она мчалась среди прочих, неподвижных, и пока она не скрылась за чёрный горизонт. Веки мужчины медленно сошлись.
— Назад…
Раздался голос за спиной водителя. Тот вздрогнул и растерянно повернулся.
— Назад, — повторил избитый, грязный и окровавленный мужчина. — Поворачивай, — сказал он севшим голосом, неподвижный на своём сиденье.
Таксист напрягся, вспомнил про купюру в бардачке, заскрипел зубами и резко повернул свой руль. Водитель развернул машину посреди дороги и сдавил педаль газа. На всех порах такси рвануло назад. Мужчина меж тем всё время молчал, смотря в окно полуприкрытыми глазами. Таксист даже подумал в какой-то момент, что он уснул, как вдруг в окне мелькнул розоватый свет, и снова раздался голос:
— Здесь, — сказали окровавленные губы, и машина резко остановилась. Девочка на заднем сиденье качнулась. Мужчина тоже качнулся, а потом наклонил голову, вжимаясь теменем в сиденье перед собой, и пробурчал:
— Пакет…
Водитель не знал, как на это реагировать, но даже если бы и знал, всё равно было уже поздно — мужчина вдруг выплеснул в салон содержимое своего желудка. Водитель поморщился, то ли потому что ему это было потом убирать, то ли от вони.
— Благодарю, — кивнул Линь Фан, открыл дверь и ступил на холодную улицу
— Сиди здесь, — сказал мужчина неподвижной как куколке девочке, которая всё ещё поглаживала свою кисть, поднял голову и пошёл, покачиваясь, к сверкающему фасаду борделя. Сразу же на него обратили внимания люди, зазвучали смешки. Снова стала собираться, уже, казалось бы, рассосавшаяся толпа. Люди соблюдали определенное расстояние и не подходили к грязному мужчине. Кто-то засмеялся и выкрикнул глупую шутку, когда увидел, что он снова идёт в бордель.
Линь Фан не обращал на них внимания. Он завис перед высокой деревянной дверью со стеклянной узорчатой вставкой и шатнулся. Потом шатнулся ещё раз. Люди гадали, когда же он упадёт. Мужчина замер и вдохнул полную грудь холодного воздуха.
Фан Линь встал прямо, сжал кулак и с грохотом и хрустом снёс ударом ноги дверь с обеих петель.
11. Воин
С грохотом и треском обрушилась дверь и вставленное в её рамочку стеклянное окошко, с цветастой мозаикой. Вся задорная, пьяная, смеющаяся, пришедшая смотреть представление толпа разом умолкла — кто свистел, те перестали свистеть, кто выкрикивал что-то — замолчали. Линь Фан прошёлся вперёд, хрустя ступнями по стеклянным осколкам, и вдруг почувствовал острую боль. Он посмотрел на свои ноги и только сейчас обнаружил, что у него не было одной туфли.
Мужчина наклонил голову и стал растирать свою правую ногу о цветастое стекло, похрустывая осколками и размазываю по полу кровь. Закончив с этим, он пошёл дальше, внутрь бурого помещения, оставляя за собою кровавый след одной ноги.
Люди сперва растерялись; затем они стали шумно протискиваться вслед за мужчиной. В главном зале борделя началось столпотворение и довольно-таки приятная, для некоторых, толкучка. Зал заведения представлял собою просторное помещение. Пол был выкрашен в красное и застелен тут и там бурыми коврами. Повсюду стояли кресла, кушетки, столы и даже табуреты, о предназначении которых догадаться было довольно просто. Место напоминало скорее кабаре, чем бордель, но в том и была его главная идея. Следовало отдать должное, у хозяина заведения был вкус. Девушки развлекали не только самим телом, но и подачей.
Сейчас в главном зале находилось несколько десятков клиентов и работниц. И последние не только всячески спаивали мужчин совершенно бесплатными спиртными напитками, но и мелькали своими белыми телами. Но не все. Был контраст. Некоторые девушки были оголены с головы до ног, за исключением приклеенных тут и там звёздочек, в то время как другие были наряжены в платья, за которыми было совершенно ничего не видно.
Посетители заведения сидели на диванах и рассматривали девушек. Трогать в главном зале строжайше запрещалось, для этого следовало пройти по узкой лесенке на второй этаж, где распологались комнаты для уединения.
Когда Линь Фан ворвался в бордель, немедленно поднялся женский писк; девушки стали разбегаться, толкаться, падать; охмелённым гостям и вовсе сложно было прийти в себе. Какой-то толстяк живо рванул на лестницу второго этажа, но поскользнулся, свалился, заблокировал своей тушей проход и притих.
По красному помещению мелькали белые тела.
Толпа сперва заворожённо наблюдала всё это копошение; потом вдруг раздался грохот, скрыпнула потайная стена в самом конце помещения, и появился вышибала, тот самый, похожий на гориллу. Всё это время он сидел в небольшом чуланчике, откуда через щель смотрел в зал. Таким образом он не волновал гостей своим присутствием, но и следил, чтобы сохранялся порядок. В случае если один из гостей заведения посмеет тронуть девушку не заплатив, вышибала немедленно появлялся, избивал его, забирал его деньги, разумеется, и выкидывал излишне пьяного, похотливого или просто неловкого человека на улицу.
Толпа уже привыкла к этому представлению и сразу же на него настроилась. Люди снова посмотрели на Линь Фана, сравнили его с огромным вышибалой, который уже шёл на него, грохоча ногами, как слон, и как будто протрезвели. Зеваки поняли, что мужчина был на самом деле, несмотря на немного грозный вид, простой буйный алкаш. Его недавно уже избили, но, видимо, не хватило — ещё захотел.
Люди расступились, открывая входной проём. Все они помнили, что обычно этот вышибала, по прозвищу Горилла, хватает нерадивых клиентов за шкирку, выбрасывает их из борделя, и разбирается с ними уже на улице, чтобы не пачкать пол заведения.
Только пол уже был запачкан.
Меж тем на грохот пришёл другой вышибал, высокий и худощавый, с модной причёской. Он сперва был хмур, но когда увидел Линь Фаня слегка усмехнулся:
— Мало тебе было, ублюдок? Эй, СунЧэнь, смотри какой он беспорядок устроил, — весело заговорил мужчина, опираясь на перила. — Тут нужно прямо капитальный урок давать, в лицо его. Вышиби дурь из башки.
Горилла не ответил. Он сперва шёл, а потом вдруг рванул на Линь Фана с кулаком на перевес. Но это был не удар. Линь Фан просто не мог назвать то, как горилла выкидывал свою руку, ударом. Старик, пошатываясь, шагнул вперёд таким образом, что кулак и ручища гориллы прошли слева от его лица. Потом мужчина быстро схватил их обеими руками, скользнул прямо на месте, на своей кровавой ступне, зацепил другой ногой Гориллу чуть выше пятки и в развороте потянул его к земле.
Горилла зашатался, потерял равновесие и с грохотом бахнул о землю. Всё произошло настолько внезапно, что сам он ничего не понял. Весь мир просто закрутился, и вдруг у него перед глазами открылся высокий потолок. А потом он увидел окровавленную грязную ступню, которая мощно опустилась ему на лицо и вбила его башкой в пол. А потом ещё раз, и ещё. Ещё.
И ещё.
Линь Фан колошматил опрокинутого вышибалу по голове. Мужчина бил совсем не жалея сил, смачно врезая ногой в уже сломанный нос Гориллы и разбрызгивая кровь. В какой-то момент тот пришёл в себе и попытался подняться, но Линь Фан сперва придавил ему, прямо когда он пытался встать, горло, а потом резким движением приподнял другую ногу и повернул ею голову бугая. Раздался хруст. Шея гориллы повернулась, адамово яблоко набухло, как шишка, и массивное тело мужчины забилось в конвульсиях.