На Чжань Фу работало несколько профессионалов своего дела. От них старик если и вернётся, то явно исхудавший, килограмм эдак на сорок мяса... Зря он решил дерзить...
Все знали, что Чжань Фу, несмотря на трепетное отношение к своей репутации, и нелюбовь пачкать свои руки, был человеком чрезвычайно жестоким.
— Много дел. Не могу помочь, — ответил Фан Линь.
— Ох, — кивнул Чжань Фу. — Вот как. Если ты не можешь помочь... Тогда мне придётся спросить твою дочь. Она ведь была с тобой, так? Значит она может что-то знать...
После слов Чжань Фу все собравшиеся сразу же напряжённо уставились на этого Фан Линя. Вот он, думали они, самый важный момент. Момент, когда решиться, кто же перед ними — человек достойный жалости, или всё-таки жалкое животное. Если мужчина теперь сознается в содеянном, с его стороны это будет достойным поступком, — если он продолжит стоять на своем и подвергнет опасности свою дочь, судя по всему совсем малого ребёнка, то он не воин даже, а так — пшик. В него будет можно с чистой совестью плюнуть, когда Чжань Фу будет уносить его побитое тело на пытку. А заодно Секира унесёт его дочь, — такой уж Чжань Фу был человек: слово он своё держал.
Фан Линь помолчал, как будто и вправду замялся, а потом сказал всё тем же спокойным голосом:
— Я ничего не знаю, — и она ничего не знает.
И всё. Кто-то засмеялся. Кто-то бросил на мужчину презрительный взгляд... А кто-то вернулся к распитию водки.
— Как знаешь, — сказал Чжань Фу, прищурился и вдруг вытянул свою руку — его огромная ладонь было обхватила голову Фан Линя — люди уже представили, как мужчина сейчас сожмёт её, и эта башка лопнет, как яйцо, — но тут раздался грохот. Народ вздрогнул и снова повернулся к дверям, — даже Чжань Фу застыл и развернулся.
В проходе все увидели человека — побитого, кровоточащего, прильнувшего головой к деревянным дощечкам пола.
Это был юноша, молодой и страшно побитый — его левое ухо было разбито всмятку и вместо него была только гладкая корочка заледеневшей крови. Все в баре удивились, но особенно растерялся Чжань Фу. Он узнал в этом парне одного из пары, которую отправлял выкупить артефакт старика. Но что он тут делает? Разве он не пропал? Не погиб? Почему он вернулся только сейчас? Что вообще происходит? — мужчина с подозрением покосился на Фан Линя, а затем уставился назад на своего подчинённого, — Чжань Фу собирался спросить его, как вдруг юноша сам заговорил едва членораздельным голосом:
— Босс... Босс... Я убил его, босс! — прохрипел парень и закашлял кровью. А затем он что-то достал из небольшого мешочка на своём плече — юношу вытянул раздробленные красные кусочки. Все собравшиеся в баре были воинами, культиваторами, — они присмотрелись к этим кусочкам и разом вздрогнули, — люди распознали в них ошмётки бритой человеческой головы... Что здесь вообще происходит?!
114. Позор
Вопрос конечно хороший... И всё же, что происходит? Народ в баре совершенно растерялся, и больше всех удивился Чжань Фу. Когда он получил донесение, что его люди, которых он послал заполучить артефакт старика, — явно ему не по росту, с такой-то жалкой культивацией, — пропали, Секира сперва удивился. Разумеется, он сразу же приказал отыскать пропавших, допросить свидетелей и даже на всякий случай проверить все космические порты, — а не удумала ли эта парочка сбежать с его кинжалом и деньгами?
В итоге стремительное расследование ничего не выявило. Они и вправду куда-то запропастились, и последний раз их видели шагающими по следу старика. Вариантов было немного, — Чжань Фу решил сразу же поговорить с этим «Фан Линем».
Но вот, когда он уже придавил эту жалкую шавку, вдруг в помещение ворвался один из пары, которую Секира уже считал мёртвой; это был поворот неожиданный и неприятный. Чжань Фу поморщился, — складки на его морщинистом лбу сложились аж в три глубокие впадины.
Мужчина всегда очень пёкся о своей репутации; ему не хотелось, чтобы в нём видели заурядного бандита, а потому он трепетно относился к людскому мнению, ценил внимание и особенно старался внушать другим благоговение. Именно поэтому он соревновался, чтобы его имя сияло самым верхним на измерительной колонне, и поэтому же его так раздражал проклятый железные ублюдок, — он лишал его сладкого удовольствия насладиться вершиной. Чжань Фу даже пытался, бесплодно, разузнать, кто он был такой под своей маской...
И даже когда дело касалось откровенного криминала, Чжань Фу всегда шёл на сделки с совестью и с законом. Он никогда явно не убивал, но угрозой вынуждал к сотрудничеству с собою — и пусть это было то же самое, но так он чувствовал себя правым...
Мужчина был огромным лицемером.
И меньше всего ему нравилось, когда в его лицо кто-то плевал. А сейчас происходило именно это, — появление этой избитой шавки в дверном проходе было плевком в лицо. Это был самый настоящий позор, — Чжань Фу раздражённо пробежался глазами по людям вокруг и прогремел:
— Что случилось?
Юноша, бледный и валяющийся на земле, вздрогнул и заговорил:
— Босс, босс... Я его убил... Мой напарник... Артефакт, который вы нам дали... Он хотел его украсть, сбежать, я не дал... Он ранил меня, босс... — прохрипел юноша и обильно закашлял густой кровью. Она литрами вырывалась из его горла, вместе со рваными кусочками его внутренностей.
Все побледнели; люди видели: юноша был при смерти. Чжань Фу было подошёл к нему, чтобы поддержать мальца, наполнить своим Ци, как вдруг юноша дёрнулся, завис, свалился и размяк на земле.
Тонкая струйка крови и слюны вытекала у него по губам.
Он был мёртв.
На одно мгновение, когда люди в баре ещё только осознавали кончину нежданно явившегося юноши, воцарилась тишина, — потом, постепенно, стал нарастать шёпот, всё более громкий и отчётливый:
— Слушайте, я правильно понял...
— Это же тот самый, о котором говорил Секира...
— Его предали и украли Артефакт, теперь понятно...
С каждым словом картина прояснялась, — теперь люди были совершенно уверены, что знают, как всё было на самом деле. Многие взгляды сразу же упали на Чжань Фу, но ненадолго. Даже если Секира совершил оплошность, удерживать на этом внимание никто не смел, и особенно они боялись ругать его вслух, — это было самое настоящее самоубийство. Однако даже этого краткого взгляда хватило, чтобы в глазах Чжань Фу мелькнуло чёрное пламя жгучей злобы.
А люди меж тем уже снова глядели на Фан Линя. Судя по всему, этот старик был невиноват, ему просто не повезло. А с другой стороны — с кем не бывает? Таковы законы джунглей. Нашли тебя рядом с трупом львёнка, — будь добр проследовать в львиную пасть, даже если сам ты жалкий червь и просто проползал мимо.
Невиновность мужчины была доказана. Фан Линь кивнул, развернулся и снова стал взбираться назад по лестнице. При этом он был очень нерасторопен и едва не свалился на одной из ступенек, — ему пришлось придержать себя за стену. Люди сочли это проявлением испуга, который навёл на мужчину грозный допрос Чжань Фу, и презрительно засмеялись.
Меж тем Пурпурная Секира постоял ещё немного в баре, а после приказал своим людям унести мертвеца и сам стремительно вышел на улицу. Стоя на ледяной дороге, Чжань Фу был хмур и явно недоволен. К нему подошёл мужчина с пышными усами и сразу двумя пурпурными ленточками на руке.
— Проверьте всё ещё раз, все улицы. Допросите всех... Взломайте его комнату и обыщите там всё... И найдите его труп, ясно? — сказал Секира.
— Сделаем, босс, — кивнул ему мужчина. — Кинжал мы нашли у мелкого...
Чжань Фу нахмурился и снова замолчал.
Прошло некоторое время.
Наконец он заговорил:
- «Мой напарник»?
— Босс? — его помощник растерялся.
— Он сказал «напарник» его предал... Не по имени назвал, а просто мой напарник... — Чжань Фу прищурился. — Проверьте ещё раз труп. Если надо, найдите того гадателя — пусть назовёт точно причину и время смерти. Сверьте её со свидетелями. Что-то здесь не так...
— Как скажите, босс... А что делать с... Этим стариком? — вдруг спросил мужчина.