– Так вот вы какая, Татьяна Юрьевна. А меня зовут Лидия, Лидия Ивановна Гальская.
– В прошлый раз я немного о вас рассказывал, – поспешил я разъяснить ситуацию.
– Какой сюрприз! – тепло улыбнулась Оленина. – Я рада познакомиться с вами, Лидия Ивановна.
– Очень приятно, мадам, – сестра сделала книксен и, наконец, бросилась мне на шею:
– Здравствуй, Миша, дорогой! Я так рада, что вы выиграли! Поздравляю! – похоже, она соображала куда быстрее меня.
– Спасибо, спасибо, – пробормотал я и вновь начал оправдываться:
– Татьяна Юрьевна хотела встретиться со Львом Николаевичем, но его не было дома, поэтому мы вдвоём поехали к тебе, – я чувствовал, что мои слова звучат двусмысленно, но ничего не мог с этим поделать.
Впрочем, Оленина мгновенно сгладила мою неловкость, заявив, что собирается напомнить о себе Олимпиаде Андреевне.
– Она тоже училась здесь; Татьяна Юрьевна – шиферница! – вполголоса сообщил я Лидиньке. Но она уже, не отрываясь, следила за развитием событий.
Лиловые волны пробежали по волшебному платью, и тихой музыкой зазвучал голос моей спутницы:
– Чудесный день, Олимпиада Андреевна. Как поживаете?
Воспитательница нехотя оторвалась от Вербицкой и сквозь стёкла очков принялась рассматривать лицо стоящей пред нею красавицы.
– Я Татьяна Новицкая, ваша воспитанница. Помните, как мы нарисовали на листке муху, а вы пытались её прихлопнуть?
– Ах, Татьяна, – Горюнова попробовала улыбнуться воспитаннице. – Это ведь была ваша затея… с мухой, – её лицо вновь сделалось непроницаемым, словно все эмоции спрятались в футляр до лучших времён.
– Ну, я же попросила прощения и понесла заслуженное наказание. Затея была моя, а рисовала Ниночка Белевцева – она была у нас лучшей по рисованию. Мы с ней встретились однажды в Летнем Саду (она гуляла с двойняшками) и с большой теплотой вспоминали о вас.
– Это очень интересно, – отозвалась воспитательница без всякого интереса.
Лидинька меж тем принялась за манго и попутно делилась своими впечатлениями со мной:
– Ты правильно сделал, Миша: защищать такую эффектную даму захотел бы любой адвокат.
Мне всё время казалось, что разговор с Лидинькой идёт в неправильном направлении:
– Дело не в этом: в тюрьме госпожа Оленина вовсе не выглядела эффектно. Просто она попросила своего адвоката обратиться к нам из-за Льва Николаевича.
– Знаю-знаю, – покивала головой сестра, – он ведь фантастический выдумщик. Но ты не мог не заметить, как она привлекательна.
Ситуация начинала меня сердить:
– Мы познакомились, когда я провожал матушку в Череповец!
– Ты уверен, что всё произошло случайно? – огорошила меня Лидинька.
– По-твоему, господин Оленин нарочно купил место рядом с нашей матушкой, чтобы я познакомился с его супругой, а затем скоропостижно умер, чтобы мне удобней было её защищать?! Лида, прекрати: тебе не идёт роль свахи!
– Кому нужна сваха? – весело поинтересовался знакомый голос, – Татьяна Юрьевна подошла почти незамеченной. Оказывается, вежливая беседа с бывшей наставницей уже иссякла: Горюнова, кажется, не очень обрадовалась встрече с воспитанницей, которая однажды подложила ей листок с искусно нарисованной мухой.
Пришлось опять выкручиваться:
– Лидинька восхищается вашим платьем, а я ей говорю: «Оставь свои ахи!»
Татьяна Юрьевна попыталась успокоить сестру:
– Вы и сама не заметите, как пролетят институтские годы, и тогда вы сможете надеть на выпускной своё самое прекрасное платье! А сейчас взгляните-ка, что у меня есть, – с этими словами она достала огромное наливное яблоко-марципан. – Думаю, девочкам понравится такой подарок.
Однако Олимпиада Андреевна стояла на страже заведённых порядков; она встала и проворно приблизилась к нам:
– Воля ваша, но барышня не сможет пронести этот фрукт. Я и так слишком много ей позволяю. Начнётся с манго, затем – гигантское яблоко, а потом и вовсе – арбузы с картофелем?..