Я собирался обратить всё в шутку и сказать, что Лидинька обязательно поделится марципаном со своей любимой воспитательницей, но, к счастью, Татьяна Юрьевна меня опередила. Она мягко, но решительно взяла Горюнову под руку и продемонстрировала ей новейший роман Елизаветы Вернер. Используя книгу, как манок, она потихоньку проводила воспитательницу на прежнее место, объясняя, что барышни сначала потренируются рисовать яблоко, а потом им же и полакомятся. Если же кто-то заинтересуется крамольным фруктом, всегда можно ответить, что его принесли для развития навыков рисования, а, пока воспитанницы занимаются, Олимпиада Андреевна сможет без хлопот насладиться «Роковыми огнями». Вряд ли у кого в Смольном есть подобное издание, включая даже госпожу начальницу.
Потихоньку поглядывая на Олимпиаду Андреевну, я заметил, что она взяла бумагу, в которую были обёрнуты «Роковые огни», потом согнула в нескольких местах, где-то аккуратно надорвала, и превратила её в обложку! Когда Оленина вернулась, я назидательно сказал Лидиньке, что её воспитательница – пример для подражания (Сам я обожаю читать книги, и не только про Джеймса Галла, но так ловко делать обложки, конечно, не умею).
– А что вы любите читать, Лидия? – спросила в свою очередь Татьяна Юрьевна.
Лидинька задумчиво возвела глаза к потолку:
– Мне нравятся новеллы. Я прочитала всего Мериме, а теперь нашла в библиотеке Мопассана.
– Ги де Мопассана? – удивилась моя спутница. – Но у него есть весьма смелые новеллы: как же он попал в институтскую библиотеку?
– Вы ведь знаете, что некоторые книги нам жертвуют попечители, – вот она и проскочила. Но Мопассан лежал отдельно в неразобранной стопке; я специально положила его между других книг и вынесла, а сейчас мы с девочками потихоньку передаём его друг другу. Если бы книга была в переводе, её давно бы обнаружили и изгнали из общества скучных Расина и Корнеля, но у нас считается, что необходимо поощрять любовь к чтению на иностранном языке. Отчего-то языки мне даются легко, – я и Мериме читала на французском. А Лесная Фея говорит, что у меня прекрасное произношение.
Настал мой черёд удивляться:
– Что за Лесная Фея?
– Мадам Дюбуа***, наша учительница французского. Татьяна Юрьевна, – вдруг заволновалась сестра. – Миша обыкновенно приносит с собой ножик, чтобы очистить манго, а как же мы сами разрежем марципан?
– Всё очень просто, – успокоила её Оленина, – в вашем шкафчике для рукоделия всегда есть ножницы. Только – тщательно помойте и не порежьтесь!
– Как здорово! Вы так же умны, как и красивы! И у вас такие чудесные сапожки на высоком каблуке! – в голосе Лидиньки послышалась лёгкая зависть. Она чуть нахмурила брови и продолжила совершенно серьёзно: – Думаю, что похожие каблуки появятся у меня только после замужества…
– Возможно, что и гораздо раньше, – хитро улыбнулась собеседница. – Знаете для чего они?
– Чтобы выглядеть стройнее и выше?..
– Не только. Когда каблучки стучат при ходьбе, все кавалеры обращают на тебя внимание. Впрочем, и дамы тоже.
Две озорницы рассмеялись, а я подумал, что ещё никогда не узнавал столько женских хитростей за день.
– Миша, – обратилась ко мне Лидинька. – Ты ведь должен рассказать о своём выступлении в суде.
– Да это скучно, – замялся я. – Все лавры, безусловно, принадлежат Измайлову и Петру Евсеевичу – главному адвокату.
– Не скромничайте, Михаил Иванович, – решительно выступила Оленина. – Вы взвалили на себя едва ли не самую тяжёлую часть ноши, чтобы уберечь Петра Евсеевича от косых взглядов. Ели бы мы проиграли, для него это была бы всего лишь очередная неудача в суде, а для вас, начинающего адвоката, поражение приобрело бы характер катастрофы.
Немного подумав, в душе я согласился с ней, а вслух пообещал сестре:
– Я всё напишу тебе подробно и в следующий раз принесу почитать. А сейчас нам пора собираться: вот и Олимпиада Андреевна уже поглядывает на часы.
– Ура! Пишешь ты ещё лучше, чем рассказываешь. Только не забудь принести, – воскликнула Лидинька и поцеловала меня в щёку.
На прощание Татьяна Юрьевна высказала моей сестре дружеское напутствие: