– Дорогой Михаил, – он взял меня за руку, пытаясь успокоить. – Поездка в Вологду поможет подтвердить или развеять мои догадки о том, чем на самом деле занимались братья Оленины.
– Вы должны объясниться, – непреклонно заявил я.
Измайлов кивнул:
– Непременно. Сейчас мы поедем на Николаевский вокзал, а по дороге я вкратце опишу свой план.
– Но ведь вы не ужинали.
– Арина всё устроит. Боюсь, что не успею съесть её гостинцы до возвращения в Петербург. А вернусь я послезавтра, чем бы ни закончилось моё путешествие.
Немного успокоившись, я отправился позаботиться о нашем писаре, – он терпеливо ждал меня, затачивая ножиком перо. Придав голосу необходимую значимость, я негромко сообщил Миловидову:
– Нам придётся срочно покинуть вас, но я вернусь, и мы продолжим (юноша кивнул). Арина накормит вас ужином, вы подождёте и заодно отдохнёте.
Видимо он действительно проникся важностью возложенной на него миссии, отчего шёпотом ответил мне: «Понятно». Выходя из комнаты, я увидел, что Хералд зачарованно смотрит на нашего гостя, однако не придал этому значения. А зря.
В коридоре я дал наставления Арине угостить писаря ужином, но – ни капли спиртного. Та отнеслась к моему решению с редким воодушевлением.
Когда мы садились в коляску, оказалось, что у Льва Николаевича два саквояжа, – с такой поклажей я отправлялся в Череповец этим летом.
– Вы взяли смену одежды или какие-то инструменты? – поинтересовался я.
– Нет, – повёл головой мой друг, – Арина не смогла уместить всю еду в один саквояж, а я не стал её расстраивать. Там ведь есть и бутылки с вином…
Понимающе кивнув, я перешёл к главному, поскольку ехать от Марсова поля до Николаевского вокзала на извозчике совсем недолго:
– Не томите, Лев Николаевич.
Измайлов улыбнулся:
– Слушаюсь. Начнём с хорошего: вы точно будете ассистировать адвокату Ильскому на процессе.
– Почему вы так уверены?
– Егор Федотыч сообщил мне имя судьи, который будет слушать это дело: Иван Иванович Гедеонов. Я спросил: «Что за персона?» Кудасов ответил: «Человек хороший, но честный». «Это нам не помеха», – успокоил я его. Затем Егор Федотыч назвал мне пять фамилий – пять хороших знакомых Гедеонова, из которых троих я знаю лично. Можете не переживать, Михаил Иванович.
– Не буду, – почти безразлично отозвался я, хотя сам готов был прыгать от радости.
– Вы помните, дорогой Михаил, как Гарелин упомянул, что Оленины некоторое время работали вдвоём в Вологде?
– Я слышал это сегодня, – многозначительно уронил я, чтобы кое-кто не думал, что мой мозг бездействует.
– В этом всё дело! Необходимо съездить туда и разузнать, какие дела проворачивали братья Оленины. Но! – Измайлов поднял палец, – Но ездить в чужой монастырь без помощника – дело хлопотное, и я уговорил Кудасова написать письмо тамошнему полицмейстеру с просьбой помочь мне в раскрытии убийства. Негласно.
– Негласно – это хорошо, – согласился я. – И у вас уже есть план, как это провернуть?
– Только в общих чертах: к сожалению, моя прежняя работа не была связана с банковскими операциями. Но есть у меня ещё один сюрприз: Егор Федотыч узнал, сколько было пакетиков с лекарствами во время их изъятия полицейскими чинами. В пакете с надписью «усп.» (успокоительное) оказалось десять доз, а в пакете с желудочным средством – пять.
– То есть, именно столько, сколько должно было остаться после того, как Татьяна Юрьевна взяла одну дозу из пакета с надписью «жел.»?
– Совершенно верно.
– Так это, наверное, хорошо?.. – поинтересовался я не слишком уверенно.
– Это замечательно! Мы будем на этом настаивать, и посмотрим, как начнёт вертеться на сковородке Штолле.
Мне не верилось, что это остановит страшного Штолле, но решил не спорить:
– Всё?..
– Как можно! – притворно всплеснул руками Измайлов. – Пришёл черёд звёздного часа для Егора Федотыча. Вы же не знаете, как эти сведения попали к нему?
– Если б я знал, обязательно бы вам рассказал.
– Я не разочарую вас, дорогой Михаил. Егор Федотыч поведал мне, что припас для этого случая коробку манильских сигар. Оказывается, следователь по делу Татьяны Юрьевны был большим любителем сигар вообще: кубинских или ямайских – не важно. Кудасов сделал вид, что заглянул по-товарищески к следователю по фамилии Светин. Зашёл к нему в комнатку и рассказал байку о том, что буквально накануне ему подарили коробку роскошных сигар «La brisa de Manila»***, но сигары не по его части – коллежскому советнику подавай папиросы «Герой». Тут ему вспомнился славный следователь Светин, склонённый над очередной папкой и страдающий без манильских сигар. «А чем ты, кстати, сейчас занимаешься?» – вопросил наш хитроумный Кудасов. «Так, ерунда, – ответил Светин, невольно махнув рукой в сторону лежащих в стопке дел. – Там всё ясно: убийство мужа, и довольно глупое». «А я от начальства прячусь, – огорошил следователя Егор Федотыч. – Филёр передал, что опоздает на нашу встречу, а без его информации ничего не склеишь. Вряд ли меня будут у тебя искать; приютишь?» «Конечно, приючу! – обрадовался Светин. – Пойдёмте, покурим: вы – «Героя», я – «Манилу». «Не хочу рисковать, – объяснил Кудасов. – Начальство не любит, когда его заставляют рыскать. Давай-ка: я тут тихохонько посижу, а ты пойдёшь и с удовольствием покуришь?» «Конечно, Егор Федотыч, – засуетился Светин. – Вот, в креслице, пожалте, а как вернусь – чайку выпьем». «Иди-иди, – напутствовал Кудасов, – а я пока надумаю, как филёру шею намылить». «Доброе дело!» – рассмеялся следователь.