Как вы помните, одной из удивительных способностей моего друга было умение использовать верных слуг в качестве помощников в своих необычных затеях. В этот раз он решил, что Елену Аристидовну выманит из раковины домашнего очага наша кухарка Арина. Именно поэтому мы поехали на извозчике к дому Смородиных втроём.
Арина надела по этому случаю кокетливую шляпку с чёрной вуалью, которую она согласилась откинуть только по прибытии на место, и праздничное коричневое приталенное пальто, которое она называла «господским». Надо заметить, что она отлично смотрелась в нашей компании, и я прекрасно понимал денщика Данилу, украдкой бросающего на неё обожающие взгляды. Пятьдесят процентов успеха нашего предприятия зависело от умения Арины уговорить Смородину побеседовать с нами.
Когда мы прибыли к дому на Вознесенском проспекте, «кухарушка» наша перекрестилась перед трудным делом и отправилась звать дворника, очень уверенно вышагивая в своём «господском» пальто. Мы проследили взглядом, как она вошла в дом, и приготовились ждать результата. По плану Измайлова, Арина собиралась представиться компаньонкой модистки, у которой заказывает одежду Смородина (по его мнению, у дамы такого положения должна быть знакомая модистка), и объяснить, что принесла барыне шляпку. Доказательством слов «компаньонки» служила та самая коробка с симпатичным коричневым бантом. Барыня, несомненно, спустится к Арине, потому что, даже зная, что никакой шляпки она не заказывала, она, как и всякая женщина, почувствует настоятельную потребность взглянуть на головной убор хоть одним глазком. При встрече с госпожой Смородиной Арина объяснит, что на самом деле она привезла подарок от господ, у которых к Елене Аристидовне секретный разговор. Милейшая Елена Аристидовна будет заинтригована дважды: во-первых, в коробке её ждёт неизвестный подарок, во-вторых, она обожает секреты («Все женщины обожают тайны!» – безапелляционно заявил Измайлов).
В том, что Смородина прельстится подарком, я не сомневался: в шляпной коробке её ждал очередной аринин шедевр, называвшийся «Сады Семирамиды»4* (вообще-то, обычно её кулинарные творения остаются безымянными, но в этот раз название предназначалось для ушей любопытной, по мнению Измайлова, как все женщины, хозяйки дома). «Сады» представляли собой довольно высокий пирамидальный торт со сливками, затейливо облитый шоколадной глазурью, изящно декорированный кусочками ананаса, банана, ягодами клубники и какими-то полупрозрачными зеленоватыми дольками. Мой друг пояснил, что пирамида с террасами символизирует висячие сады, потёки шоколадной глазури – колонны, а кусочки фруктов – плодоносящие деревья. Не сомневаюсь, что в глубине души он ощущал себя фантазёром и романтиком.
Висячие сады Семирамиды
Зато следующий шаг вызывал у меня большое беспокойство: вслед за демонстрацией сладкого презента необходимо было убедить госпожу Смородину встретиться с нами двоими для секретного разговора. Хватит ли у неё любопытства и смелости для того, чтобы позвать нас в дом? Как всегда, я волновался в гордом одиночестве: Измайлов невозмутимо перечитывал записки Гремина. Когда мне уже стало казаться, что в невидимой прихожей Смородина отчитывает нашу Арину за глупый розыгрыш и требует раскаянья за ужасный проступок, наша милая депутатесса показалась в воротах дома и знаком позвала следовать за собой.
Елена Аристидовна
Госпожа Смородина была довольно привлекательной дамой зрелого возраста с оливково-чёрными глазами и идеальным, как будто вырезанным на камее, греческим профилем. Светло-серый шёлк платья выгодно подчёркивал чёрный блеск её кудрявых волос. Почти бесшумно она приблизилась к нам и протянула руку для поцелуя. Лакеи, к моей радости, в просторном холле отсутствовали.
Представившись, Измайлов перешёл к делу:
– Я слышал, Елена Аристидовна, что вы были приятельницами с Татьяной Юрьевной Олениной?
– Да, она мне нравилась.
– Мы бы хотели попросить вас выступить в суде, как свидетельницу защиты, чтобы помочь несправедливо обвинённой женщине.
Смородина растерялась:
– Чем же я могу помочь?..
Лев Николаевич вздохнул:
– Скажу вам честно: ваш муж, господин Смородин, испытывает антипатию к жене своего бывшего друга и сильно предубеждён против неё в деле об убийстве.
Смородина вздрогнула, как от порыва холодного ветра, но взяла себя в руки:
– Так вы не думаете?..
– Нет, мы убеждены, что она чиста, и докажем это. Но с вашей помощью это было бы сделать легче.