Ему исполнился шестьдесят один год. Он был пяти футов и десяти дюймов росту и весил сто пятьдесят фунтов. Зонт, который он держал, похоже, от дождя его не спас: с редактора стекала вода, а шляпа прилипла к ушам. Продолговатое, с розоватым румянцем и мягкими линиями лицо Перкинса венчал крепкий красный нос, почти прямой и изогнутый на конце, точно клюв. Глаза у него были пастельно-голубые. Как однажды написал Вулф, «полные мистического туманного света и далекого неба над морем, глаза моряка из Новой Англии, сосланного в Китай на крошечном корабле. Было в них что-то морское и затягивающее».
Перкинс снял промокший плащ и одернул помятый крапчатый костюм-тройку. Вскинул взгляд и стащил шляпу, под которой обнаружилась седая копна волос, зачесанных назад так, что обнажалась V-образная линия на границе лба. Макса Перкинса мало заботило впечатление, которое он производит, и в тот вечер он выглядел как торговец продовольствием из Вермонта, заехавший в город в своем лучшем воскресном костюме и случайно попавший под дождь. Чем дальше он проходил в комнату, тем больше смущался из-за того, что Кеннет Маккормик отрекомендовал его как «наставника американских редакторов».
Перкинсу раньше не приходилось обращаться к такой аудитории. Каждый год он получал дюжины приглашений, но все отклонял. Первой причиной отказов было то, что он был глуховат, поэтому избегал больших сборищ. Второй – он верил, что редактор всегда должен оставаться невидимым. Его появление на публике может подорвать веру читателей в писателей, а у последних – уверенность в своих силах. Более того, Перкинс не видел никакого смысла в обсуждении своей карьеры – вплоть до приглашения Маккормика. Кеннету, одному из наиболее приятных и любимых им людей в издательском бизнесе, человеку, который лично практиковал перкинсовскую философию редакторского самоустранения, было очень трудно отказать. Или, возможно, Перкинс чувствовал, сколько невероятной усталости и печали накопилось в нем за долгую жизнь, и знал, что нужно передать все свои знания кому-нибудь, пока не стало слишком поздно. Поэтому, зацепив большие пальцы за проймы своего жилета, в своей привычной звучной и чуть хриплой манере он приступил к лекции.
– Первое, что вам нужно запомнить, – сказал он, избегая смотреть в глаза слушателям, – это то, что редактор не должен дописывать книгу за автора. Лучшее, что он может сделать, – это быть ему хорошим помощником. Не поддавайтесь чувству собственной важности, потому что главная задача редактора – высвобождать энергию, а не создавать.