Одновременно с Заданием агент получал все необходимые сведения: ему не разрешалось самому копаться в сверхсекретных материалах. Но вместе с тем агентам не приходилось работать вслепую, так как начальники отделов передавали им все указания “Гения”.
Эта система функционировала безотказно, пока два года назад начальником Службы безопасности вместо С. не был назначен Д.
Внимательно просмотрев документы, лежавшие в папке, Марк пришел к определенным выводам.
Прежде всего он понял, что Д. вовсе не собирается его уволить или разрешить уйти в отставку. Напротив, он ждет, чтобы Марк указал ему, в чем он, Д., поступал неправильно. И только поэтому ознакомил Марка со столь секретными материалами.
Было ли это проявлением доверия или отчаяния? Д. ничего не утаил от своего подчиненного. В папке лежали документы, отражающие всю печальную историю действий разведки за последние два года: сначала результаты были весьма значительны, затем - более или менее удовлетворительны, а под конец - совершенно плачевны.
Марк откинулся на стуле, закурил папиросу и пустил к потолку колечко дыма. Он не мог не признать, что Д. выказал немалое мужество, обратившись к неприятному для него человеку (который мог занимать его место!) с просьбой: “Просмотрите эти материалы и скажите, почему я запорол работу. В чем была моя ошибка?”
“…Почему прежде Д. понизил меня в должности, поставив под начало Бергстейна, а теперь, спустя полгода, оказывает такое доверие?” - недоумевал Марк.
Но, знакомясь дальше с бумагами, находившимися в папке, он вскоре нашел ответ и на этот вопрос - свое личное дело.
Д. понизил Марка в должности потому, что полгода назад КР работала лучше других отделов разведки, но все же недостаточно хорошо. Однако с тех пор положение все ухудшалось, и в конце концов КР превратилась в самый отсталый отдел.
Между тем личное дело Марка Суона свидетельствовало, что все его действия были правильны: во всяком случае, он ошибался реже других. Не раз он с честью выходил из самых сложных ситуаций. Неоднократно ему случалось указывать начальству на ошибочность той или иной операции КР, и всякий раз он оказывался прав.
Вероятно, Д. нелегко было обратиться за помощью к Марку, но иного выхода он не видел. Какое бы решение ни принимал Д., оно оказывалось неправильным. А тот, кто мог бы хорошо руководить Службой безопасности, продолжал оставаться в тени.
Человеческие чувства не были чужды Марку, и потому он удовлетворенно ухмыльнулся.
Д. дал Пауле поручение проверить благонадежность Марка; он сделал последнюю отчаянную попытку обнаружить в своем подчиненном нечто такое, что исключило бы возможность обратиться к нему за советом. Но Стар лаконично отрапортовала: “Ничего не вышло. Он сразу раскусил меня”.
Устремив взгляд в потолок, Марк подвел итоги.
Во-первых, кризис оказался куда более серьезным, чем можно было предположить. Понимая, что кризис нарастает, Д. делал тщетные усилия предотвратить его. По существу, за последнее время не поступало никаких сведений о Меркаптане. Шпионы и диверсанты оставались неопознанными, их действия нераскрытыми. Арестовывали невинных людей, а преступники разгуливали на свободе. Все отделы работали из рук вон плохо.
Во-вторых, Д. прекрасно понимал, что при существующем положении наиболее слабым звеном в разведке, по-видимому, является он сам. Он делал все возможное, чтобы наладить ее работу, кроме одного - передачи своих полномочий другому человеку. Об этом он не думал.
В-третьих, поскольку Служба безопасности не могла ни прекратить свое существование, ни обратиться за помощью к кому-нибудь постороннему, приходилось делать вид, что все обстоит благополучно, и мириться с тем, что работа шла все хуже и хуже.
Обдумывая все это, Марк вспомнил случай на Военно-морской верфи и стал снова перелистывать бумаги, чтобы найти документы, относящиеся к этому делу.
Он внимательно прочел рапорты, затем открыл дверь в кабинет Д. Тот поднял голову от стола, искоса взглянул на Марка и глухо спросил:
- Ну, что вы скажете?
Марк решил не выкладывать всех своих соображений. Он только заметил:
- Мне кажется, вам следовало сделать одну попытку, но вы ее не сделали.
- Что именно?
- Выключить “Гения” и принимать решения самостоятельно.
- Но это невозможно!.. Немыслимо!.. Что бы там ни было, “Гений” не может ошибаться. Я сам еженедельно контролирую правильность его работы, давая ему комплекс математических и логических задач.
- Может быть, “Гений” и годен для решения математических и логических задач, но не годен для работы в разведке.
- Но ведь до сих пор он справлялся с этой работой.
- А теперь не справляется.
- Если это все, что вы можете мне предложить… - холодно начал Д., но осекся, вспомнив, как часто события подтверждали правоту Марка.
- Нет, еще не все, - возразил Марк. - Я хотел бы знать, раз уж вы нашли нужным ввести меня в курс дел: чего вы от меня ждете и какие даете полномочия?
Сделав над собой явное усилие, Д. с трудом произнес:
- Предоставляю вам полную свободу действий.
- В таком случае мне надо поговорить с С.
- Как раз этого вы не должны делать. С. в отставке. Он больше не сотрудник разведки*
Марк усмехнулся.
- Старику известно столько государственных тайн, что ничего не случится, если он узнает еще одну. Ведь вы же не станете отрицать, что при нем разведка работала совсем не плохо?
- Пожалуй, - неохотно согласился Д., и Марк догадался, о чем тот подумал: Д. никогда не был высокого мнения о методах работы С. и, став начальником Службы безопасности, льстил себя надеждой, что при нем разведка будет работать значительно лучше, чем прежде. Теперь он вынужден был сознаться, что, видимо, С. неплохо справлялся со своими обязанностями.