Аркадий встал и пошел к книжному шкафу.
– Ужинать с нами, Алексей, – пригласила Нина.
Торопкий не хотел угощаться в доме, где пахло вражеским духом, но в нем уже был настрой именно на картошку с луком и огурцами; картошку с луком и огурцами обещала Анфиса, и его желудок уже мечтал о них – но после того, как будет выполнена миссия. А тут и мечтать не надо, все на столе – ароматное, манящее. И Торопкий, поблагодарив, сел.
– Заметно было, – сказал Евгений, внимательно наблюдавший за Торопким, – что слова насчет типографии были для гостя только поводом. В частности, он сделал вид, что совсем не замечает Евгения, и это было странно, учитывая, что Евгений выглядел все-таки не совсем обычно за счет своей военной формы. Что-то здесь было не так.
Обескураженный Торопкий не успел возразить, а Евгений продолжил:
– Также сразу был виден интерес Нины к этому человеку, что вполне объяснимо. Почему женщина, даже если она замужем, не должна обращать внимания на красивого мужчину? А он был красив породистой мужской красотой, той, что считается славянской и, в частности, украинской: высокий рост, крутые плечи, черные волосы, на верхней широкой губе чудились жгучие усы, хотя их на самом деле не было, глаза были орехово-карие, похожие формой на ивовые листья с их некоторой узковатостью и легким двусторонним загибом кверху, что встречается у многих так называемых хохлов, отчего глаза их кажутся немного хитроватыми, даже если обладатель глаз вполне прямодушен.
Нина громко стучала ложкой, сгребая на тарелку картошку из сковородки, Аркадий, доставший листовку, стоял с нею в руках, Торопкий сидел с прямой спиной, не зная, куда глядеть, а Владик зачарованно слушал, не понимая, что говорит его дядя, но видя, что на взрослых напала оторопь, и это ему очень нравилось.
– В самом деле, – после томительной паузы выговорил Торопкий, – мы даже не познакомились. Меня Алексей зовут, а вас?
– Евгений, ответил Евгений, – ответил Евгений.
– Ясно…
– Он у нас такой, – сказала Нина, ставя перед Торопким тарелку и тут же садясь на свое место. – Он, как бы это сказать…
– С причудами, – смягчил Аркадий то, что могла бы сказать Нина. – Так вот, читаю! – И он с выражением огласил содержание листовки: – «Гнилые мрази из ЛНР и Пидороссии! Уйдите с наших улиц! Это вы принесли смерть на Донбасс! От кого вы защищаете? Вы – тупорылые подонки, алкашня и шлюхи! Мы хотим жить, работать и растить детей в свободной, единой Украине!»
Торопкий слушал, тяжело нагнув голову.
– Самое интересное, что сразу после этого Свербухов, тесть мой мудрый, взял другой заказ, от ополченцев. – Аркадий показал другую листовку, и тоже ее зачитал: – «Граждане ЛНР! Выпалим с нашей родины боевиков Украины! Каждый может помочь по мере сил – транспортом, горючим, медикаментами, продовольствием. Мы воюем за нашу общую свободу!»
Аркадий, прочитав это с ехидным пафосом, щелкнул по листовке пальцем:
– На отличной бумаге, между прочим, цветная фотография – бойцы-молодцы, приятные молодые люди, нашли же таких! – Аркадий показал Торопкому, но тот не стал смотреть. Не поднимая головы, он медленно выговорил:
– Вот почему, Аркадий, ты, который вроде бы на словах сочувствуешь нашей национально-освободительной борьбе, выбрал именно эти две листовки? Почему те, кто пишет против ополченцев, а говоря правильно, боевиков, у тебя получаются дебилы и идиоты, а те, кто за боевиков, выглядят как вменяемые и разумные? Приятные молодые люди!
– Ты чего, Леша? – удивился Аркадий. – Ничего я не выбирал, я к тому, что Свербухов, тесть мой прекрасный, печатает листовки сегодня нашим, а завтра вашим.
– Потому что и ваши, и наши – дураки! – резко сказала Нина, оскорбившись за отца. – А с кого и деньги брать, если не с дураков?
– Значит, погибающие за свободу, дураки? – спросил ее Торопкий.
Нина замешкалась, Евгений тут же помог:
– На самом деле Нина не считала ни тех ни других дураками, ей просто жалко было молодых, здоровых, красивых мужчин, которые гибнут, не зря она при этом невольно глянула на мощную шею Алексея, любуясь ею и с горечью представляя, что и она может стать мертвой.
Нина совсем лишилась языка, только глотала воздух, а Аркадий строго сказал:
– Вот что, брат, ты хватит психозом свои глупости прикрывать! Выдумываешь неизвестно что!
– Вот именно! – поддержала Нина.
– Да нет, – не согласился Евгений. – Не выдумываю. Хотя я тебя, Аркадий, понимаю. Тебе неприятны личные темы, потому что ты боишься, что они могут коснуться твоей связи с Анфисой.