Пять лет. И завтра он снова поедет в Париж. Он много раз клялся больше никогда этого не делать. Но временами желание делать это становилось нестерпимым. Он тупо посмотрел перед собой. Пойти? Самый-самый последний раз! На деле же он несколько раз зондировал почву в Осло, но в этом маленьком городе все было на виду. В Париже все иначе. Там он не знал ни единой души. И… в любом случае риск огромен. Недавно он прочитал, что от этого каждый год умирают больше тысячи американцев. Но в Париже все-таки работают профессионалы. Вопли и грохот, доносившиеся из кухни, сбили его с толку. Он помотал головой, пытаясь отгонять эти мысли. Сейчас он проведет весь вечер со своей семьей, войдет в роль отца семейства. Он подхватил пакеты из ИСА, но один из них порвался. Баночка с детским питанием покатилась к входной двери. «А, черт! И прямо под комод. Тьфу. Неужели эта филиппинка не могла помыть там как следует? Надо сказать Тессе, чтобы обратила на это внимание». — Кристиан полез под комод и поискал глазами рожок для обуви, но нашел его под табуреткой. Потом из-под комода извлек баночку вместе с клоком пыли и погремушкой. Странно, эту погремушку он, кажется, раньше не видел. Он с усилием выпрямился и положил погремушку в одну из корзин с детскими игрушками, а баночку — в пакет. И тут он заметил на полу какой-то предмет. Под комодом лежал маленький коробок спичек — из тех, что дают в ресторане. На коробке была надпись «Чинзано». Спички уложены в один ряд. Почему они там? Тесса же знает, как опасно оставлять спички в местах, доступных для маленьких детей. А может, они принадлежали Ибен? Кристиан положил коробок на комод. Рано или поздно владелец объявится.
В столовой царил настоящий цирк. Кристиан тихонько зашел, ничем не обнаруживая своего присутствия. Он молча наблюдал, улыбаясь, но скоро его заметили.
— Папа! — радостно закричала Сара и устремилась к нему частыми шажками.
— Га-га! — добавил Ханс-Кристиан со своего детского стула, но затем вновь повернулся к Ибен, которая кормила его с ложечки.
— Да где же ты, черт возьми, был? Почему так поздно? — Тесса даже не взглянула на него. Она стояла, наклонившись над раковиной, и выливала воду из кастрюли со спагетти.
— Поздно? — переспросил он. — Я был в магазине. Торопился как мог. — Кристиан поставил пакеты прямо перед ней и чмокнул ее в щеку.
Тесса бросила в ответ недовольный взгляд.
— Что случилось? — спросил он, удивленный ее реакцией. Было видно, что Тесса крайне раздражена. — Тесса, милая, это же не моя вина, что в городе такие пробки! Ты из-за этого расстроилась? Ну что? Что такое?
Тесса по-прежнему молчала. Она отставила кастрюлю и полезла в пакеты. Кристиан уже шел к Саре, как Тесса вдруг прямо перед его лицом затрясла большим мягким пакетом.
— Памперсы?!
ГЛАВА 2
Мсье Олл?
— Мсье Ягге! Рад вас видеть!
Дверь распахнулась без стука, и в помещение вошли двое мужчин среднего возраста с толстым французом во главе. Толстяк подошел к Бьёрну Ягге и энергично протянул ему волосатую руку.
— Я Ксавье де Рокеморель, генеральный директор и президент фирмы «Ашетт Филипаччи Медиа» — произнес толстяк по-английски с чудовищным французским акцентом. Ягге растерялся и в ответ не успел вымолвить ни слова. Но Рокеморель этого даже не заметил. Не останавливаясь, он двинулся дальше и резким движением показал на своих спутников. Помпезные сапфировые запонки, в двадцать четыре карата каждая, вспыхнули и заискрились.
Кристиан никогда не видел, чтобы люди входили в помещение столь шумно. Он был рад, что не он, а именно Ягге стал жертвой бурных приветствий толстого француза. Кристиан отметил, что у Ксавье Рокемореля на запястье красовались часы одной из престижных марок, принятых среди сливок французского общества. Часы были не из самых дорогих, но весьма презентабельные.
— Позвольте представить вам моих коллег, — продолжил мсье Рокеморель. — Слева — Жан-Поль Ангуиль, генеральный директор по международным отношениям фирмы «Журналы Ашетт Филипаччи», справа — мсье Пьер Буадефре, генеральный директор по международным связям.
Ягге смущенно кивнул и поздоровался с каждым за руку. Мсье Рокеморель повернулся и уставился на Кристиана. Кристиан пытался держаться уверенно, но почувствовал, что пульс непроизвольно учащается. Он не понимал, чего хочет этот французский бульдозер, но интуитивно был уверен: если сегодня ему повезет, то он «сделает» этого Рокемореля.
Французский шеф концерна долго таращился на него, а затем, словно фокусник, выдернул из внутреннего кармана факсовый листок и уставился в него, будто видел в первый раз, затем вытащил очки из нагрудного кармана и водрузил их на кончик носа.