Но в Тессе Кристиан нашел нечто другое — доверчивость, искренность, откровенность и свободу, когда они были вместе. Можно сказать, у них было глубокое взаимопонимание, которого он никогда не чувствовал с Ребеккой. Конечно, Тесса не была такой привлекательной, как Ребекка. Наоборот, она была совсем простенькой. Ребекка всегда была блистательной — в ресторане, в клубе или студенческом центре, не говоря уже обо всех частных вечеринках, где она всегда занимала феминистскую позицию. Для Тессы же важнее всего было то, что происходило между ними: воскресные поездки на Брюсхюттен, вечера на диване перед телевизором в ее чердачной комнатушке у старенькой фру Греве, завтраки в «Тиденде» в Бергене и совместные поездки на автобусе до Сандвикена. Если же они ночевали в его студенческой каморке на Хатлеберге, то утром вместе брели на первую лекцию.
Кристиан открыл шкаф в прихожей и достал вешалку для пальто. Против своего желания он вспомнил, как пришел на первую лекцию приезжего лектора. Осенью 1987 года норвежская Высшая торговая школа пригласила всемирно известного корифея в области стратегии Майкла Портера прочитать лекцию о Лемкуле. Прямо посередине лекции Портер сделал ошибку в примере на доске. Совершенно не задумываясь, зачем, зеленый первокурсник Кристиан фон дер Холл поднял руку и указал на ошибку.
— И правда! Спасибо, спасибо. Как ваше имя? — спросил Портер, и Кристиан рефлекторно произнес свое имя почти с тем же американским акцентом, что и приглашенный профессор: «Кристиан вон дер Холл». Но, как и большинство скандинавов, он не особенно замечал разницу в английском произношении между одинарным и двойным «в». Майкл Портер, который не понял, что ответил Кристиан, и, пытаясь пошутить, бросил:
— Wonderboy[3]?
Даже сегодня, тринадцать лет спустя, его задевало воспоминание о громком смехе в набитой аудитории. С тех пор студенты Высшей торговой школы стали называть его исключительно Чудо-мальчиком. Он неоднократно пытался расстаться со своим прозвищем, но оно просто прилипло к нему — именно прилипло. Оно преследовало его и в «Маккинси», и сейчас в «Скандинавской медиагруппе». После того как он стал жить с Тессой, он потерял контакт с Ребеккой. Кристиан вспомнил, что при расставании он был с ней груб, можно сказать, жесток. Это случилось прямо посреди праздника «Неделя ревю» в 1990 году.
Недавно он снова услышал о Ребекке Лунд, когда она начала работать директором по развитию в концерне «Шибстед». Таким образом, Ребекка стала конкурентом Кристиана в скандинавской медиаотрасли. По делам бизнеса они еще не встречались, но Кристиан постоянно читал о ней в газетах. Только за последний месяц у нее брали несколько раз интервью как у женщины, добившейся карьерного успеха. Прямо над корзинкой с игрушками Сары висела свадебная фотография его и Тессы. Эту фотографию они рассылали друзьям и знакомым. Загорелая Тесса в белоснежном свадебном наряде под яблоней на Ирисвейене. Он улыбнулся и вспомнил, как прошла их помолвка — в ресторане, в Париже, зимой.
«Пять лет, двое родов, и все было неплохо», — подумал он и нежно провел рукой по изображению своей супруги. Отметки Тессы в Высшей торговой школе были выше, чем у Кристиана. Она начала искать работу в нескольких акционерных обществах в последнем семестре. И получила положительный ответ от трех компаний. Она выбрала «Андерсен консалтинг». Кристиан в то время нацелился на высшую должность в отрасли менеджерского консалтинга. Это послужило для него началом работы в INSEAD, потом он перешел в «Маккинси».
Двумя годами позже, в июне 1997-го, Тесса поставила ультиматум: либо она, либо «Маккинси». Звонок от шефа концерна СМГ Бьёрна Ягге оказался более чем кстати. Выбор был сделан легко. После двух лет работы ассистентом и примерно полутора лет на должности менеджера высшего звена Кристиан ушел из «Маккинси» и стал работать в должности вице-президента ассоциативного директора по развитию в СМГ.