Из тумана вышла старушка. Опираясь на трость, шарпая ногами по тротуарной плитке и прижимая к телу пакет с продуктами, она медленно проковыляла мимо Алекса, даже не взглянув на него. «А вот и счастливое окончание, такой же счастливой жизни…».
Алекс отвернулся от улицы, снова повернулся к реке. «Нет, что-то определенно не так с этими людьми, с этим городом, с этой страной… С городом, со страной? Та ну, со всем миром, что давно уже не так происходит!.. А может все делово во мне самом? Может быть, меня совсем не излечили, а наоборот? Отравили меня… Отравление реальностью, какое точное определение! Не хватает только объяснить, что же такое реальность? Или еще лучше дополнить это определение: «отравление навязанной реальностью»». Алекс резко повернулся и быстрыми шагами пошел прочь от этого места.
Вечером Алекс равнодушно слушал то, что ему пытался внушить Петр Сергеевич, но его мысли были далеки от этого места. Он рассеяно смотрел на психиатра, кивал головой, сам не зная, с чем соглашается. Наконец, Алекс сделал над собой усилие, сосредоточил внимание, прислушался к словам психиатра.
– … для этих целей можно попробовать воспользоваться гипнозом.
«Для каких целей?», – подумал Алекс.
– Что вы на это скажете? – спросил врач.
«Для каких целей?» – чуть было не спросил он в ответ, но сдержался. Ему не хотелось показывать того, что он не слушал психиатра. Он просто сказал, что не хочет, чтобы в его голове кто-либо, без контроля с его стороны, копался.
– Вы слишком придирчивы, – заметил психиатр. – Тогда пойдем другим путем.
– Пойдем другим путем, – согласился Алекс.
– Мне кажется, что вы сегодня очень рассеяны. В каких облаках вы летаете, Александр?
– Может быть, и рассеян, – снова согласился Алекс. Он находился в довольно странном состоянии, но вряд ли смог бы описать его, если бы его попросили это сделать.
– И каким другим путем мы пойдем? – Алекс старался показать, что внимательно слушает своего собеседника.
– Путем воспоминаний.
– И что же я должен вспомнить?
– Поскольку наша цель вернуть вам ваше вдохновение и соответственно способность работать, то вспомнить вам придется все то, что было так или иначе связано с ним. Прежде всего, как мне кажется, необходимо выяснить те обстоятельства, мотивы и побуждающие факторы, которые предшествовали вашим видениям.
– Это будет тяжело и долго, – заметил Алекс.
– А мы никуда и не спешим. Нам важно во всем разобраться и не упустить из виду ничего важного, – возразил психиатр. Он встал со своего привычного места, вышел из-за стола, прошелся по кабинету. Снова вернулся к столу и взял с него блокнот и ручку. Потом сел в кресло напротив своего пациента. «Это надолго», – мысленно решил Алекс.
– Скажите, Александр, вы помните, когда и где вы впервые увидели эти самые видения?
– Да, помню. А вы что, собираетесь записывать мои ответы?
– Не полностью, только важные детали... И когда и при каких обстоятельствах это произошло?
– Это случилось в тот день, когда меня исключили из школы.
– Вас исключали из школы?
– Ну, не совсем так. Дело в том, что я не посещал детсад. После смерти моих родителей меня взял к себе в семью мой родной дядя, дядя Георг. Помимо меня у него еще были двое детей, родных детей. Мною мало занимались, но кое-как я все же научился читать и писать. Когда меня отдали в школу, мне с самого начала было тяжело, и я едва справлялся с программой в первое полугодие. А потом… потом стало еще труднее. После окончания первого класса директор рекомендовал моему дяди отдать меня в спец школу, так как в обычной учиться я все равно не смогу…
Алекс помолчал некоторое время. Петр Сергеевич его не торопил. Алекс продолжил рассказывать:
– Так вот, это случилось в тот день, когда дядя Георг узнал, что его «любимый» племянник кретин… Помню, он был «немного» расстроен этим. Его жена все успокаивала его на кухни, а меня отправили в детскую. Вот тогда то, это и произошло. На моей кровати лежал белый лист.