– Здорова, Малевич. Не думал, что ты снова сюда загремишь, – он рассмеялся громким, наигранным смехом, который перешел в судорожный кашель. – Вот так нежданчик, тебя снова здесь увидеть, – договорил он, когда приступ кашля прошел.
– Я тоже тебя не ожидал здесь увидеть, думал ты уже здох давно, – злобно ответил Алекс.
– А вот это видел? – Наркоман показал Алексу «средний палец». – Еще посмотрим, кто раньше окочурится, – он засмеялся судорожным смехом, обнажая свои желтые полусгнившие зубы. Алекс почувствовал отвращение и, закрыв глаза, снова лег на спину. Наркоман сел к нему на кровать, с краю.
– Слышал, что ты Малевич разучился рисовать.
– Это не твое дело!
– Значит правда. Ха. Так ты что сюда пришел, чтобы тебе талант вернули? Ну ты и дурак! Тебя здесь превратят в такое же недоразумение, как он.
Алекс не мог видеть, на кого тот показал, но догадывался. И слова Ивана это подтвердили его догадку.
– Сам придурок! Алик, прогони его. Чего он обзывается.
– Чего ты к нему пристал? И от меня ты что хочешь?
– Помочь тебе хочу, дурень. Был у меня один знакомый, тоже художник. Так он тоже однажды, как и ты, разучился рисовать. И знаешь, что его исцелило?
– Догадываюсь. Это мне не поможет.
– Доза в вену и литр абсента.
– Он бы от этого отправился прямиком на тот свет!
– Так он и сделал. Но до этого успел создать свою лучшую картину. Он поставил точку, понимаешь?
– Точку на своей жизни? Я эту точку поставил уже давно.
– Точку поставил? Это не точка. Ты же живешь. Хотя да, ты не живешь, ты влачишь убогое существование. Вот и сюда снова пришел. Зачем? Не знаешь? А я знаю – чтобы тихо, мирно здохнуть, как овощ!
– Я сюда не приходил, меня силой приволокли, – Алекс встал с кровати и прошелся по палате.
– Ты сам тут гниешь! А меня учить собрался!
– Я другое дело. Эта больница для меня дом родной. Я тут вырос, тут и умру. А ты другое дело. Тебе нужна точка, жирная точка, чтобы у всех аж дух перехватило. Подумай об этом.
Буря закончилась так же внезапно, как и началась. А перед самым закатом небо и вовсе очистилось от темных туч. Алекс вышел во внутренний двор больницы, ища уединения, но тут было довольно людно. Неожиданно налетевший ураган сломал множество ветвей и свалил два больших старых тополя. Деревья перегородили весь двор и при падении чудом не зацепили ни здание самой больницы, ни всевозможных мелких построек, которых тут было множество. Тут стоял гул от голосов, шум от бензопил и слышались мерные постукивания топоров. В одно мгновение двор психдиспанссера превратился в лесопилку.
Алекс прошелся вдоль ствола одного из упавших деревьев, провел рукой по его коре. «Ну вот ты и отжил свой век, и ушел громко и под аккомпанемент дождя».
От лежащего дерева Алекс пошел к больничным воротам, которые почему-то были распахнуты настежь, может бурей, а может специально для каких-то текущий дел. Он смело пошел прямо в них, намереваясь выйти за пределы больницы.
– Эй ты, псих. Куда разогнался? Стой!
Алекс остановился. До «свободы» оставалось пару шагов. Он не оборачивался, смотрел сквозь раскрытые ворота на небо, кусочек реки и солнце. Меньше всего ему хотелось сейчас объяснять то, что он не совсем обычный пациент и что у него есть привилегия: в светлое время суток выходить за территорию. «Придется вернуться в чертову палату!», – подумалось ему. Но в этот мгновение кто-то крикнул:
– Это же Алекс Финч, ему можно… погулять.
– Какой еще Алекс Финч? Тот самый?
– Да.
– Простите, можете идти.
Алекс сделал полуоборот и благодарственно кивнул головой, потом решительно вышел через ворота. Он вышел на широкую дорогу и пошел просто по проезжей части. Дорога была пуста – в это время дня по ней редко кто ездил. Через некоторое время Алекс свернул с дороги, пошел через пустырь к реке и вышел на высокий обрывистый берег. Берег был покрыт низкой пожухлой травой. Сильный ветер и ливень прижал ее к земле. Алекс шел прямо по грязи, скользил, и умело держал равновесие. «Если кто-то увидит меня сейчас, наверное решит что иду топиться. Действительно, с таким рвением к воде может идти только самоубийца», – Алекс улыбнулся и с еще большим упорством продолжил свой путь. От пожухлой травы доносился слабый запах гнили – аномально высокая температура воздуха для этого времени и высокая влажность делали свое дело. Благо свежий бриз подбадривал Алекса.